— И намного более! Значит, слушай сюда! — прихлопнул
он ладонью по колену. — Для всего окружающего мира, для любого
другого человека или военнослужащего всякий работающий здесь
сотрудник принадлежит к Управлению Особых отделов — УОО НКВД. И
проявлять излишний интерес к нашей деятельности никому не
рекомендуется. Понятно? Впрочем, я и сам с трудом себе представляю
такого вот любопытного товарища…
— Это что же, диверсантов теперь ловить придется?
— И их тоже. Но это все для окружающих, дабы не слишком
свой нос совали куда не надо. На самом деле, дорогая ты моя, задачи
наши несколько более обширные. Ты на своих сослуживцев
посмотрела?
— Да, товарищ майор.
— И что увидела?
— Да… разные они все. Я-то думала, что в специальную часть
отбирают людей по каким-то особенным признакам или
способностям…
— Нашла такие?
— Нет. Ничего особенного не увидела.
— А это потому, что таких признаков, во всяком случае —
внешних, ни у кого из них нет. Да и ты сама — что, сильно от
окружающих отличаешься?
— С чего бы это вдруг? — удивилась девушка. — Две
руки, две ноги, голова — все как у людей!
— Правильно! А отличия все — в голове, вернее, в ее
содержимом. Все люди, Котенок, разные. Но вот некоторые из них
чуть-чуть по-другому мыслят, немного иначе на разные вещи
реагируют… Я не спорю, любого человека можно научить сверхметкой
стрельбе или сделать из него мастера по борьбе — дай только время.
Но один к этому придет за десять лет, а другой — за год. Разница
есть?
— Есть, конечно!
— В идеале нам бы всех солдат таким вот фокусам научить…
Но, увы — нет у нас столько времени. Да и сил таких, откровенно
говоря, тоже нет. Вот на меня посмотри — сколько лет я, по-твоему,
такими вот штуками занимаюсь?
«На вид ему… лет сорок или даже больше. Ну, допустим, в армию
он, как и все, пошел в восемнадцать лет… Это выходит — в
Гражданскую еще? Да, пожалуй… А тогда таких бойцов готовили?
Наверное… Хотя вряд ли, их теперь много было бы! И в Испании,
наверное, такие люди воевали бы. А про это не писали тогда.
Впрочем, возможно, потому что секретно все это, вот и не пишут
ничего про подобные вещи», — промелькнуло в голове у
девушки.
— Ну… лет двадцать, наверное. Так?
— С тринадцатого года. А Петр Степанович — так еще и
дольше. Вот и посуди — есть ли у нас сейчас столько времени, чтобы
таких специалистов готовить?