— Ты чего, Богдан? — обеспокоенно
потянул меня за рукав Полиньяк.
Я встрепенулся, оборачиваясь на
группу.
— Что-то случилось, молодой человек?
— подошла ко мне сама Коржинская.
— Эм… Да нет, ничего. Но мне
показалось, что там, наверху, что-то есть. Что-то постороннее.
— Это вряд ли. Как видите, дерево
огорожено, и приближаться к нему вплотную запрещено…
Остальная группа, впрочем, её
объяснениям не вняла. Любопытство — страшная штука. Быстро облепив
заборчик вокруг ствола дуба, студенты вытягивали шеи, пытаясь
разглядеть что-то наверху. И вдруг Кочанов, один из приятелей
Кудеярова, охнул, вскидывая ладонь ко рту.
— Это же Бергер!
— Кто?
— Ну, Бергер! Старшекурсник из нашего
института… — пробормотал он с выпученными глазами. И вдруг, заметно
побледнев, метнулся в сторону. Его шумно стошнило, и оказавшиеся
рядом девчонки брезгливо взвизгнули, отскакивая в сторону.
— Да, точно! Глядите, отсюда хорошо
видно! — выкрикнул другой парень из нашей группы. Остальные тут же
столпилась рядом с ним, высматривая что-то между веток. Многие
почти сразу же ринулись прочь примерно с теми же эмоциями, что и
Кочанов.
Коржинская растерянно заметалась,
пытаясь успокоить студентов, но ситуация быстро выходила из-под
контроля. На крики и суету начали подтягиваться прохожие, кто-то
выкрикнул:
— Надо сообщить ректору!
— Да что ректору? За полицией
бегите!
Атмосфера паники быстро и
неотвратимо, словно выползающая из-под крышки кастрюли пена, начала
распространяться всё дальше.
Я, не обращая внимания на чужие
истерики, пробрался через толпу поближе к дереву, чтобы, как и
Кочанов, заглянуть наверх с другого ракурса.
И, наконец, увидел то же, что и
он.
Бергера я не знал, только слышал,
кажется, эту фамилию на лекции Кабанова. Но опознать его можно было
легко — он висел лицом вниз, и голова была совершенной
неповреждённой. Чего не скажешь об остальном. От горла до живота
зияла сплошная рваная рана, будто беднягу распотрошили, как рыбу, а
после как-то затащили туда, наверх, спрятав в развилке между
сучьями.
— Oh, mon Dieu… — прошептал Полиньяк.
— Что за чудовище могло сотворить такое?
Я молчал, продолжая вглядываться в
страшную картину. Но внимание моё было приковано даже не к самому
трупу, а к свежим царапинам на коре дуба, чуть ниже спрятанного
тела. Царапины эти, похожие на следы когтей, складывались в
примитивные рисунки из треугольников, стрелок, спиралей. Что-то
вроде старинных рун.