Хоть бы понять, в какое время
угодил?! Если 1941-й, то мне, скорее всего, придёт конец. В тот
годы потери РККА были огромными. Если 1942-й, то хрен редьки не
слаще. А если дальше? 1943-й, например? Отгремела Сталинградская
битва, может, я на Курскую дугу попал? Но впереди меня нет танков.
Значит, какая-то другая наступательная операция. Ох, не смогу
вспомнить. Их, операций таких, было слишком много. А я не историю
изучал в университете, уж простите.
– Russisch ist allein da! Zerstöre
es! – истошно орут фрицы, подползая к моему блиндажу. Вот же твари!
Нет, ну правда же очень обидно! Войну Советский Союз всё равно
выиграет, неужели этим долдонам не понятно?! Черти! Я, пока тишина,
меняю диск в пулемёте. У меня в руках ДП-27, или пулемёт Дегтярёва,
изобретённый в 1927 году. Не самая мощная машина. Уж точно не
«косторез Гитлера», чтоб ему провалиться. Эх, мне бы теперь
миниган! Тот самый, которым спецназовец, – его играл Джесси Вентура
в «Хищнике», – крушил девственную сельву. Ох, я бы теперь от немцев
кровавую кашу оставил! У него же скорострельность от трёх до шести
тысяч выстрелов минуту!
Но чего уж мечтать. Работать надо. Я
продолжаю стрелять, и постепенно у немцев запал заканчивается. Не
хочется им больше лезть напролом. Потери слишком большие. По
крайней мере, шестерых я уложил навсегда, а остальные ранены и
лежат, ждут, пока к ним помощь придёт. Что ж, я человек незлобивый.
Добивать не стану. Не то, что вы, сволочи фашистские. Ваших
медсестёр, ну или кто там пожалует с красным крестом, расстреливать
не стану. А вот вы, подонки, наших медработников немало
погубили.
Опять Лёля Дандукова приходит на ум.
Бедная девочка. 19 лет всего ей было, когда легла в холодную
могилу! Сколько детишек могла родить. Своего Артёма, опять же,
осчастливить. Но увы. Погибла во время Сталинградской битвы, а её
избранный позже, когда участвовал в Курском сражении. Жутко обидно
это всё, но ничего не поделаешь. Да и чего я теперь ныть стану? У
меня одна задача – отбить немецкую атаку, а потом уж разберусь, в
каком периоде Великой Отечественной войны я оказался.
– Коля! – вдруг слышу сзади, словно
голос из другого мира.
Оборачиваюсь: мать честная! Вася!
Василий Глухарёв! Напарник мой, чтоб ему здоровья побольше и жену
непьющую! Улыбаюсь во всю ширину рта, понимая: подмога прибыла, а
это значит, что жизнь моя продлилась ещё на некоторое время!