— Секунданты, прошу подойти ко мне. —
сказал выступивший в качестве организатора схватки куратор первого
курса, а и я с удивлением понял, что наше локальное мероприятие
явно привлекло куда больше зрителей чем я рассчитывал.
— Господа, сразу хочу предупредить
что дуэль будет проводится до первой крови, или повреждения
доспеха. Травмы и тем более смерти среди учеников академии
недопустимы. — сказал куратор, внимательно посмотрев на меня.
— Могу быть гарантом. — легко
согласился я, пожав плечами. — Если кто-то из них начнет слишком
усердствовать я сам его уложу.
— Не сомневаюсь в вашей силе, но в
этом нет совершенно никакой необходимости, среди зрителей и жюри,
достаточно одаренных полного шестого ранга. Так что уж
первокурсников мы с легкостью разнимем. Однако на вас же задача
проконтролировать чтобы дуэль шла по всем правилам благородного
боя. Исключительно на холодном оружии и конструктах и без
применения запрещенных приемов. — снова глядя только на меня
произнес куратор.
— Если вы на столько не доверяете
моему товарищу, просто обозначьте правила перед началом. —
улыбнулся я. — Только учтите, он в дуэлях несилен. Да и в обычной
схватке не очень. Честно говоря, он вообще больше по стратегии,
снабжению и бухгалтерскому учету. Думаю, именно поэтому Михаил его
и вызвал.
— Вы обвиняете моего подопечного в
трусости? — спросил чернявый юноша, хотя какой он к черту юноша в
свои двадцать пять? Молодой мужчина с характерным восточным
акцентом. Кажется, я его даже видел, хотя на подопечного
Амин-Саида, определенного в Суворовское училище, он совершенно не
походил.
— Он выбрал самого слабого из моих
соратников, как его еще после этого назвать? — чуть подняв бровь
спросил я. — К слову, мы не знакомы?
— Принц персидский, третий сын,
Бамуджин Вахамеди. — демонстративно выпрямившись и заложив руки за
спину ответил мужчина.
— А я царь, просто царь. — усмехнулся
я, вспомнив того гордеца, которым был его брат до взятия в плен. —
Как ваш родственник поживает? К слову, если мой соратник случайно
уничтожит камень княжича Долгорукого, ничего страшного?
— В смысле уничтожит? — опешил
куратор.
— Ну это же не вред здоровью.
Формально он останется цел и невредим. — ответил я, глядя во все
больше расширяющиеся глаза сотрудника академии.
— Уничтожение камня резонанса
приравнивается к тяжкому вреду здоровью, и будет передано в
дворянский суд! — помедлив ответил куратор.