В милость мою он не скоро теперь войдет. Каждый раз, как вижу детей, которые из волчат тех получились, челюсть сводит. Целый выводок ведь! Выкормить, вырастить надо. Столько времени уйдет! А мать их все годы, пока отпрыски в силу не войдут, будет бесполезна – вместо того, чтобы нянчить новорожденных ведьм!
Никогда более не отправлю оборотней охотиться летом. Только зимой, когда волчата взрослые почти. Я кивнула сама себе, оделась, умылась и спустилась вниз.
- Ох, госпожа! – Катерина всплеснула руками в муке. – Неужто запоздала я так сильно с завтраком? Простите!
- Ничего.
- Да у меня и не готово еще ничего, - девушка засуетилась. – Пироги даже в печь не сажала еще. Как же так опростоволосилась!
- Готовь не торопясь, - поморщилась, ощутив, как из-за ее мельтешения сердце сильнее разболелось. – Вернусь и позавтракаем.
- Хорошо, госпожа. – Катерина посмотрела мне вслед, явно недоумевая, куда Маат собралась с самого утра.
Я вышла в дворик, вдохнула холодный воздух, не спеша дошла до соседней улицы и подошла к дверям большого дома. Постучать не успела, они раскрылись сами.
- Почуяла, что приду? – усмехнулась, глядя на старуху.
- А то, - довольная, что удивила Верховную ведьму, она захихикала. – Проходи, Маат. Ты оказала мне честь.
- Давай без церемоний, - отмахнулась, войдя внутрь.
- Что узнать хочешь? – приступила к делу Вещунья, когда мы сели около камина.
- Ничего конкретного и в то же время все.
- Проще не бывает! – съехидничала ведьма.
- Да, вот так вот.
- Хорошо, уважу тебя, Верховная. – Старуха закивала. – Тем паче, что есть мне, что сказать тебе. Всякое в воздухе кружит с недавних пор, со мной говорит потихоньку. Я ведь слушать-то умею!
- И что услышала?
- Порадовать нечем, Маат. Времена на подходе тяжелые. Испытания ковену предстоят серьезные. И…
- Говори уж.
- Не выдержит такого ковен. К упадку двинется неуклонно. И может, навсегда.
МААТ
Поджилки тряслись, когда я вышла из дома Вещуньи. Не такой ответ хотела получить от нее, не такой. Сердце разнылось с новой силой. Встала передохнуть немного, хоть и прошла всего ничего. Бренная оболочка намекала, что недолго мне осталось в этом мире, день ото дня ведь слабею, и ничего не помогает, ни травы, ни заговоры. Стало быть, время пришло.