Да. Это было б даже здорово: подарок от Островского. Хоть что-то останется на память, кроме стонущих и плачущих в рекреации моих воспоминаний.
На следующий день Соня кидала на меня задумчивые взгляды, но спрашивать ни о чём не решалась, а я гадала: что она слышала или видела? Собственно, главного она видеть никак не могла: Островский дверь на замок закрыл, а в приёмной уже никого к тому времени не было.
И всё же Соня взгляды кидала, а это значит, что мы с Островским повели себя неадекватно: девочка предпочла по-тихому смыться, видимо, благоразумно решив, что пусть эти двое разбираются между собой сами.
Мы и доразбирались. Вспоминать о том, что случилось, было и горько, и сладко одновременно. Я пыталась всеми силами не думать об Островском, но мозг считал иначе, потому что нет-нет да я ловила себя на том, что снова ныряла в омут вчерашнего помешательства.
– Ты спросить о чём-то хочешь? Не выдержала я очередного Сониного взгляда.
– Нет, – поспешно мотнула она головой и опустила глаза. Слишком уж поспешно. Всё ясно. Я могла бы и не спрашивать.
– Тогда скажу я, – проговорила жёстко, в привычном для меня тоне. – Да, мы были знакомы с Островским задолго до вчерашнего дня. И всё, что между нами было, осталось в глубоком прошлом. Поэтому ты бы могла и не убегать вчера.
Ложь. Наглое беспринципное враньё. Хорошо, что она улизнула. Не в том плане, что я хотела того, что случилось, а отлично, что не стала свидетельницей огнедышащих страстей.
– Жаль, – вздохнула Соня, старательно глядя куда-то в сторону.
– Что жаль? – опешила я, понимая, что совершенно не способна сегодня работать – мысли у меня не те в голове крутятся.
– Ну, что всё в прошлом, и всё такое прочее.
– Это ещё почему? – господи, что я за идиотка такая? Зачем об этом спрашиваю? Илона, закрой рот, пожалуйста, хватит уже страдать ерундой.
– Потому что он вам подходит, – смотрит Соня мне в глаза. Твёрдо так, уверенно, не тушуясь. Вот он – стержень в девчонке. Громов был прав: она вроде тихая и робкая на вид, а тронь – отпор даст и правду скажет, как сейчас. К сожалению, правда её только в том, что ей кажется. А на самом деле…
– Подходил. Когда-то, – я не собиралась этого говорить! И голос у меня дрогнул. Лучше бы мы больше никогда с Богданом не пересекались ни в какой плоскости.