Я в это время полностью сосредоточился на бизнесе. К 1770 в
собственности Амелии Хекматьяр находилось 18 рыболовных лодок,
несколько кожевнях мастерских, две лесопилки и почти 3000 акров
земли, выкупленных у обедневших фермеров. Не говоря уже о многих
хозяйствах, где я был совладельцем и поучал свою часть прибыли. Все
это сделало меня одним из богатейших людей в Америке, наравне с той
же Джейн Вашингтон или Аделиной Редклиф. Естественно не все было
гладко – мне завидовали, меня пытались обмануть, меня пытались
сманить в семьи на роль 2 или даже 1 жены, меня даже пытались
ограбить в конце 1766. Закончилось для бандиток плохо – пуля в
голову можно считать милосердием с моей стороны, хотя испепелить их
для меня было гораздо проще.
Так что когда случилась “Бостонская резня”, где английские
солдаты, которых закидали снегом и грязью, открыли огонь по толпе
гаржданских, мое слово в Бостоне имело очень крупный вес и его
хватило, чтобы остановить двух кузин Адамс от конфликта на почве
выбора стороны. Все же в колониях в первую очередь уважали успешных
дельцов, крупных торговцев, опытных воинов и землемеров. Третьих в
колониях были считанные единицы, а землемеры в основном обитающие
на западной окраине обжитых земель, не участвовали в политике. Так
что меня, как одного из самых успешных представителей первых двух
групп уважали и слушались, не желая вступать в конфликт.
Одновременно с этим несколько моих людей отправились в сторону
Аппалачей, чтобы в одной неприметной глуши, где нет ни индейцев, не
европейцев-первопроходцев, с заданием поставить две небольшие
мануфактуры, занявшихся производством того, чего американцам на
Земле больше всего не хватало во время будущей войны.
Ружьями и пушками.
Нет, я не стал внезапно профессором-технологом, который знал,
как производить такое трудное, по меркам нынешнего века,
оборудование. Просто воспользовался помощью ирландских
контрабандистов, вывезя из Гаваны несколько перекупленных испанских
мастеров, разбиравшихся в этом процессе. Эта авантюра чуть не
стоила мне большей части нервных клеток, когда англичане неожиданно
решили провести обыск нескольких судов, промышлявших
контрабандой.
Повезло и объектом обыска стала шхуна “Либерти”, а не кораблик
моих рыжих партнеров.
Так что, когда 16 декабря 1773 года Саманта со своими дочерями
переоделась в индейцев и захватила три судна английской Ост-Индской
компании, выбросив в воды залива груз чая и других товаров на 10
000 фунтов стерлингов, несколько складов в окрестностях города были
полны оружия, которое почти сразу понадобилось.