И все было бы хорошо, если бы не противоестественные
наклонности Крота номер два. Унаследовал он от родителя все навыки
охотника-ловушечника, да и прочие тоже, вот только применять их
стал совсем не так, как Токик. Твари то, что… Не будет их – только
мир чище станет. Кроме того, Крот ощущал тень вины за погибший
родной мир, и всеми силами старался сохранить хотя бы этот, давший
ему приют. В, казалось бы, безнадежной ситуации.
Возиться с бездушными тварями гомункул считал не интересным, и
стал отлавливать людей. Пытать, убивать и поедать. А то и в жертву
приносить. Кому то, не совсем понятному, но явно злому.
Такого вегетарианец Токик терпеть уже не мог. И переехал.
Сбежал, короче.
Но постоянно его с тех пор преследует злобный допельгангер. То
мертвую голову подкинет, то преследователей наведет, а то сглазит,
гаденыш. И мысли о сотворенном чудовище разум не покидают.
Возникала идея, да не раз, изловить да уничтожить, но… Не сумел
Токик на такое решиться. Родная ведь кровинушка.
…
Рассказывая все это, несчастный отшельник все время плакал и
шмыгал носиком. До такой степени грустно, что смог бы разжалобить
камни. Но не крестоносца.
С его точки зрения, Крот был грешен. Причем до такой степени,
что никаким вегетарианством дело не поправишь.
- И что теперь? – спросил барон. – Думаешь, мы тебя, безбожника,
пощадим? Из-за собственной глупости, похоти, страха и ненависти,
уничтожил мир! Пусть и не лучший, по твоим словам, но, опять же –
по твоим!
Крот понуро кивнул.
- Я хочу… Надеюсь… Очень… Испрафить дело, фот. И сам испрафиться
хочу. А то что за жизнь? Хоть фой, хоть к скале прифязыфайся, тоска
да одиночество… Фозьмите меня к себе, а? Что хотите для фас сделаю,
пятки лизать буду! Только помогите, помогите этого злобного гада
прибить… Сам я… Ну… Не могу! Не могу и фсе! И клянусь служить!
Хотите – феру вашу приму! Хотите – покажу множестфо кладов
закопанных! Хотите – в ипотеку фступлю!
- Во что вступишь?
- Не знаю точно. Но этим словом тот колдун ругался постоянно,
так что думаю, что-то очень плохое, нафроде ада или болота.
- Так. Не богохульствуй при батюшке, а то кадилом захреначу, -
вмешался отец Ставросий. – Мы подумаем.
Константин пристально посмотрел на священника и кивнул. Подумать
было о чем.
Отошли рыцарь с батюшкой в уголок и зашептались. Бурно
жестикулировали, что-то друг другу доказывая, кивали соглашаясь,
разбивали в прах свои же доводы. Занял процесс чуть менее
получаса.