От таких мыслей колобку стало совсем грустно, и он, размазывая
кулачком по щекам слезы и сопли, заревел в голос.
- Что случилось? – обеспокоился барон. – Где болит?
- Фооооофааан… Веееесь Фофан боооолииит… Внутрииии… ыыыы… Фофан
не нууууужныыыый!
- Не понял? – нахмурился рыцарь. – Тебе потроха отбили?
- Ваша милость, дозвольте я с ним поговорю?
Барон дозволил, и корзинщик с колобком зашептались. Причем
последний постоянно сбивался на «ми-ми-ми», не хватало ему пока что
слов.
- В общем, он боится, что мы его бросим, - наконец выдал
отрядный полиглот.
- С чего бы это?
- Считает себя бесполезным.
- Хм… - крестоносец задумался. Опыта воспитания детей у него не
было. Те несколько бастардов, что у него имелись росли сами по
себе, в семьях матерей. А матери не смели обременять заботами
феодала, удовлетворившись скромными (по меркам барона), и огромными
(по меркам нищих пейзан) подарками.
Зато у рыцаря был реальный опыт командования отрядом. И пусть,
колобок выглядел необычно, вел он себя, как и любой мальчишка
принятый помощником оруженосца. Временами безумно храбрый,
временами обидчивый, временами грустный, временами озорной.
Справляться со всеми этими напастями (в том числе и излишней
смелостью, и перманентной тоской) рыцарь умел великолепно. Он знал
одно замечательное средство, ни разу не подводившее, и помогающее
практически от всего вышеперечисленного. Тяжелый изнуряющий
труд.
И хмыкнул он вовсе не потому, что не знал, что делать. Знал.
Нужно придумать Фофану занятие. Такое чтобы тот задолбался и
выбросил из головы дурацкие мысли. Но вот не мог придумать чем бы
озадачить однорукого колобка. В абсолютно пустом
подземелье.
С одной стороны – стена, с другой тянущийся в неизвестность
туннель. Рыцарь был в тупике. В обоих смыслах.
- Гофподин командир, - приподнялся на локтях Токик Цвок Токик. –
Мы уже почти дофли. Офтался вфего один переход. И мы у двойника
моего. Нам бы передохнуть, подлечитьфя…
- Да, - подтвердил батюшка. – Чувствую себя неважно… Полежу
немного, потом помолюсь за здравие. Господь поможет.
- Ми-ми??? МИ?
- Нет, рука не отрастет. И глаз не появится. Но чувствовать себя
станем лучше, синяки да шишки исчезнут. Отравление от гниляков мы
подхватили… Трупным ядом. Оно тоже пройдет.
- Ми-ми???
- Ох-хо-хонюшки… Грехи мои тяжкие… Нет. Не смогу отрастить. В
церкви, да с эликсиром, да после недельного поста, можно, с Божьей
помощью. А тут – нет.