— Очень интересное замечание, — мои
слова чем-то повеселили безопасника. — Лишённых души мы ещё не
сжигали. Даже интересно будет посмотреть. В любом случае всё, что
она задумала, бесполезно. Праведный огонь изгонит тьму, даже если
она поселилась в теле без души. Началось!
Двое церковников взяли факелы и
принялись поджигать костёр, на котором стояла Карина Фарди. Огонь
довольно быстро разгорелся, превратившись в мощное пламя. Жар
окутал девушку, однако вместо животного крика сгораемого заживо
человека площадь наполнил невероятно спокойный и резонирующий голос
Фарди:
— Сер мат аля фер! Сер мат аля
фер!
Она повторяла одну и ту же фразу,
водя головой от одного церковника к другому. Молчали все — огонь
добрался до ног и пространство наполнил приторный запах горелого
мяса, но это не остановило Фарди. Совершенно не обращая внимания на
то, что происходит с её телом, она продолжала твердить одну и ту же
фразу, перемещаясь взглядом с одного церковника на другого.
— Сер мат аля фер!
— Что это? Почему она не кричит? —
наконец, до брата Лина начало что-то доходить. Одежда Фарди
вспыхнула и загорелась, но и это не остановило девушку, что
продолжала твердить одну и ту же фразу:
— Сер мат аля фер! Исполненно!
Двадцать одна жертва отмечена! Точка обозначена! Сила отдана! Да
будет открыт проход!
— Двадцать одна?! — брат Лин вскочил
на ноги, опрокинув своё кресло, но слишком поздно глава службы
безопасности спохватился. Одежда, которую носила Фарди, прогорела
полностью, позволив увидеть её тело. Зрелище было жутким — на фоне
почерневшей от огня кожи горели ярким красным светом пиктограммы.
Фарди наполнила их силой, и магия тёмных выплеснулась наружу, с
лёгкостью игнорируя все стальные оковы. Над нашими головами невесть
откуда появилось тёмная дымка, из которой в сторону некоторых
церковников потянулись тёмные нити. Голос девушки оборвался — огонь
поглотил её тело целиком и, кем бы она на самом деле ни была,
выжить в таком пламени невозможно. Не с её параметрами. Вот только
на этом неприятности не закончились.
Церковники, включая кардиналов,
вскочили с кресел, но на ногах удалось устоять не всем. Те, в кого
врезались тёмные нити, рухнули на пол и начали корчиться в муках.
Они пытались содрать с себя одежду и даже кожу, словно нечто
сжигало их изнутри. Картина была настолько жуткой и необычной, что
только до единиц из собравшихся дошла очевидная мысль — нужно
уносить ноги. Приятно осознавать, что я был среди тех, кто медленно
пятился прочь от полыхающего костра и корчащихся в предсмертной
агонии церковников.