С нами было еще двое агентов. Один не юный уже карел по кличке
Пууко(«нож» по ихнему) и сибиряк «Куликов». Характерно, что они
обслуживали основном немцев и особенно обер-лейтенанта Баха
(приготовить пищу, полить воды при умывании, подать полотенце и т.
д.), с первых же минут знакомства проявили особую общительность и,
я бы сказал, чрезмерную любознательность. Рассказывая о себе, они
до мельчайших подробностей расспрашивали каждого из нас.
Ленинградец?!
—Не-ет, тезка, не земляк. Я из Омска. Твой-то Питер, почти
рядом. На этой байдарке легко туда махнуть. За ночь можно к утру
дома быть. До Невы тут рукой подать. Только на Неве-то на одном
берегу русские, а на другом —немцы. До дома не доплывешь, да и
домов-то сколько теперь там осталось? Бомбят ежедневно и из
дальнобойных обстреливают. И чем только он держится, твой
Ленинград? Ведь уже больше года в блокаде. Там у тебя кто
остался-то?
—Да все остались. Мать, отец, жена. Всех оставил там, а сам в
первые же дни войны оказался в тылу у немцев, да еще на Саареме,
как в мышеловке.
—Ну, не горюй, тезка. Все-таки ты почти дома, авось и до своих
когда-нибудь доберешься. Только поменьше болтай об этом.
—Понял, понял, Володя! Это я с тобой разболтался. Чувствую — ты
парень свой, на стукача не похож. Мы вот с Серегой присмотрелись ко
всем и хоть физиономисты и психологи молодые еще, но чутье пока не
обманывало.
—Ну и слава Богу! Будьте поосторожней. Лучше о бабах трепи
языком, я смотрю, он у тебя подвешен неплохо. Старайся не болтать о
своих мыслях и чувствах. Язык-то ведь враг наш. Несколько раз еще
мы беседовали втроем, и с каждым разом беседы становились все более
доверительными. Была однажды довольно «доверительная» беседа у нас
и с Куликовым. Первым обратился к нам Пуукко с просьбой помочь ему
вытрясти хорошенько одеяла для немцев, обещав при этом подбросить
хороших офицерских сигарет. Мы курили солдатские, качество которых,
конечно, было хуже.
Покончив с одеялами, мы закурили и улеглись на траву. Тут же к
нам присоединился и Куликов.
—Хорош табачок у офицерских, правда? — начал карел,
затягиваясь.
—Да! Не чета нашим, солдатским! — ответил Володя. — Вы, наверно,
и паек-то употребляете, как и сигареты, офицерский. Вот по отходам
видно: жестяные банки из-под шпрот, смальца, колбасного фарша и
других вкусных вещей.