- Спасибо... точнее, понял, Дмитрий
Александрович! - сказал я, встав с кровати и вытягиваясь в
струнку.
- Сядь уже. И прикройся, - сказал он,
снова намекая на мою выпуклость ниже пояса. - Давай, рассказывай, о
чём спрашивали офицеры из комиссии?
Выводы комисси можно было бы ждать
очень долго, но каким-то непостижимым образом, через неделю я уже
сидел на контроле готовности к новым полётам. Было принято решение,
что я, всё же, ещё раз должен слетать контрольный полёт по
упражнению номер 7 на допуск к самостоятельному вылету.
Перед посадкой в кабину, я долго
отрабатывал все действия с органами управления, ходил по бетонке,
проговаривая весь маршрут полёта по кругу, и несколько раз сделал
предполётный осмотр самолёта.
- Родин, чего ты мандражируешь?
Посадил в поле и на полосу посадишь, - подбадривал меня Новиков,
когда мы садились в кабину перед вылетом. - Морально нет проблем?
Руки не дрожат?
- Нет. Ночью плохо спал.
- У тебя за два месяца лётной практики
событий больше, чем у многих за всю жизнь. Это нормально, что ты
волнуешься.
- Правда?
- Наверное. Надо у техников
«массандры» попросить. Давай? И я с тобой за компанию?
Естественно, от спиртного перед
вылетом я отказался. Не хватало, чтобы ещё Ребров меня потом выдрал
за это в своём полёте. Новикову-то всё равно, пару дней на
гауптвахте в худшем случае дадут. А мне ещё учиться.
Слетали с командиром звена без
замечаний. Похвалил, в очередной раз расписался в лётной книжке и
представил Реброву. Одно меня забеспокоило - головная боль. Никогда
не было такой раньше. А тут только начинаем разбег, и начинает
нарывать. И ведь нельзя говорить, на обследование и спишут на
раз-два!
В полёте с Ребровым ничего не
поменялось. Боль так и не ушла. Если при полёте по кругу не сильно
может сказаться на результате, то вот в последующих полётах, это
будет отвлекать. Может, я как и Крутов? Вот так и отключусь в
полёте! Он из-за сердца, а я из-за головы.
- Всё, Сергей. Комэска сказал, что ты
готов. Вперёд, - подтолкнул меня к самолёту Нестеров. Мои товарищи
тоже собрались на стоянке, провожая меня, словно в космос. Однако,
мысль о головной боли не давала покоя.
- Петр Николаевич, у меня тут
проблема, - вернулся я к Нестерову.
- Родин, дольше, чем тебя, я ещё
никого так не выпускал в самостоятельный полёт. Что
случилось?