Руки Виталия гладили и ласкали ее тело и лицо.
Пользуясь тем, что Оля ничего не видела, он то и дело убирал ладони и спустя мгновение прикасался где-то в другом месте. Эти неожиданные касания и секундные ожидания довели Олю почти до изнеможения. Пах налился горячей тяжестью, и, волей-неволей, Олины бедра начали приподниматься, пытаясь прижать лобок к мужчине.
Но тот не дал ей это сделать.
Виталий слез с нее и сильным рывком разорвал тонкие трусики. Оля рефлекторно попыталась прикрыться, ведь ее девочку еще не видел ни один мужчина, кроме мужа. Но руки и ноги лишь конвульсивно дернулись, удерживаемые лентами. Оля почувствовала, как крепкая ладонь плавно ползет от ее груди вниз к животу. И вот уже пальцы так же медленно, плавно и уверенно раздвинули мокрые губки и погрузились между ними.
Олю выгнуло дугой.
- А-а-ах!..
- Да ты вся мокрая, - прошелестел радостный голос Виталия.
Его пальцы гладили Олино естество, то спускаясь вниз и кружась у входа, то поднимаясь выше и оглаживая клитор, от чего по ее телу расходились волны наслаждения. Но постепенно его движения стали более сильными. Ладонь сжала Олину грудь, и вдруг его пальцы проникли в нее на всю глубину. Оля вскрикнула.
- О, боже! Как же я этого ждал… - Оля ответила стоном. – Я даже не знал, насколько прекрасно твое тело. А твоя киска… Она идеальна. Самая красивая на свете.
Его пальцы хозяйничали в ней, заставляя влагалище сокращаться, так что Оля чувствовала, как сжимает их стенками. Ритм ускорялся, ее дыхание срывалось, рука безумствовала, касаясь теперь клитора и натирая его. В Оле начало подниматься напряжение, подающее ее тело навстречу его бесстыдным пальцам. При этом то, что он молчал, имея ее руками, на границе сознания добавляло ей остроты. Он просто пользовал ее, методично ведя к оргазму. Но то, что росло в ней, сильно отличалось от того, что было с мужем. Тот был предельно нежен, и внимательно прислушивался к ее ощущениям. Сейчас Оля понимала, что Виталий не станет ни останавливаться, ни пытаться продлить ее предоргазменное состояние. Она не видела его, и эти абстрактные руки в полной темноте, которые трахали ее, не считаясь с состоянием, приводили Олю в исступление.
В какой-то момент она захотела притормозить и даже открыла, было, рот, чтобы попросить об этом. Но не успела. Напряжение достигло пика, и вместо просьбы вырвался протяжный крик. Через пару секунд полного ступора из нее словно что-то вырвалось на волю.