Ника опускает глаза. Ее лицо выглядит печальным и растерянным, а на шее начинает часто-часто биться жилка.
И все же, я не жалею, что сказал ей правду. Кирилл мой друг, конечно, но врать Нике даже он меня не заставит.
- Понятно, - наконец, произносит она едва слышно. - Есть что-то, чего я должна бояться?
- Нет. Как только я разберусь с этой машиной, ты сможешь вернуться к привычной жизни.
- Ты считаешь, что это он? - в бессознательном жесте защиты, она вдруг обхватывает себя руками и проводит руками вверх и вниз, словно пытается согреться.
Кого она подразумевает под этим «он» догадаться не трудно.
- Это может быть никак не связано, - отвечаю я. - По моим данным, он несколько дней не выходит из дома дальше, чем до ближайшего магазина.
Ника кивает.
- Если это не он, тогда тебе не о чем беспокоиться, - говорит она подчеркнуто беззаботно, но ее улыбка выглядит вымученной и горькой. - Сумасшедших поклонников я больше не завожу.
- Позволь это мне решать, - предлагаю мягко. - И прежде, чем ты начнешь возмущаться, вспомни, что и ты, и я дали обещание Кириллу. Я свое нарушать не планирую. А ты?
Вместо ответа Ника мотает головой, отчего узел на ее затылке распадается и блестящие волосы золотистой массой рассыпаются по плечам.
- Умница, - говорю с внезапной нежностью. - Уже поздно. Пойдем спать.
И вновь ее глаза находят мои. Считанные мгновения она вглядывается в мое лицо, словно хочет там что-то отыскать, но потом тяжело вздыхает.
- Ты прав, - соглашается она с непонятной мне обреченностью в голосе. - Слишком поздно.
9. 8
Ника
Добираюсь до комнаты, которую мне выделил Дима, закрываю дверь и тяжело опираюсь на нее спиной.
Как можно быть таким слепым? Риторический вопрос, конечно. Я по нему с ума сходила почти десять лет, а он так и не разглядел во мне девушку - только придаток моего брата. Зачем только я поддалась эйфории и позволила себе помечать, что сейчас все будет иначе?
Он ведь, действительно, ничего не понимает. Решил, что я боюсь Самохина. Да, то, что он вышел из тюрьмы, меня совсем не радует, но я ожидала, что рано или поздно это произойдет: не зря же я почти два года посещала курсы самообороны и всегда ношу с собой газовый балончик – если нужно будет, смогу постоять за себя.
Сам Дима пугает меня куда больше. Потому что каждая минута, вынужденно проведенная рядом, делает неизбежное расставание с ним в сотни раз тяжелее. Кирилл вернется через три недели. Могу поспорить, что в тот же день Платов исчезнет из моей жизни так же стремительно, как в ней появился.