В обычной жизни он проявлял все ту же равнодушную медлительность. И да, меня, привыкшего действовать резко и быстро, это всегда раздражало.
И сейчас вот… Ну что он, в самом деле? Все же понимает! Зачем меня за идиота держать, не пойму?
— Помнишь… — неожиданно сказал он, доставая сигарету и щурясь на окно Ветки, — помнишь, я в седьмом классе сказал тебе, что Ветка — самая красивая?
Я молча смотрел на него, охреневая.
Во-первых, потому что не помнил такого. Мы много чего болтали, всего не запомнишь.
И во-вторых… Если это так, то… То, значит, он еще с седьмого класса… И значит, что у него, чисто по-пацански, моральных прав на Ветку больше, чем у меня…
— Охуеть.
Это все, на что меня хватило.
Забрал у Тимки так и не зажженную сигарету, достал зажигалку, прикурил, пытаясь успокоиться.
И понять, что дальше делать-то? Я же… Сука, я же не отпущу все равно! Не важно, с какого класса он ее… Даже в голове я этого слова не проговаривал. Не мог просто.
Зато мог кристально ясно себе признаться в этом.
— И что делать теперь? — голос почему-то звучал беспомощно, глупо, по-детски.
— Не знаю… — Тим пожал плечами, вздохнул… — Надо ей сказать…
— Ты ебнулся? — у меня такая мысль тоже мелькала, но даже представить себе ситуацию, в которой мы с ним, два идиота, признаемся Ветке в любви, не мог.
— Ну а что ты предлагаешь?
— Давай… Давай пусть пообещает, что дождется нас! — мысль была так себе, но другой не завелось в больной голове.
— Ты как себе это представляешь? — уныло усмехнулся Тим.
— Просто! Очень просто! — я неожиданно захотел, чтоб друг поддержал меня в моем безумии, начал говорить с напором и жаром, — ей еще год учиться! Она несовершеннолетняя! За год в школе никто к ней не подойдет, все знают, чья она! И просто взять с нее обещание, что не будет ни с кем гулять до нашего с тобой возвращения! А потом мы приедем… И уже будем разбираться между собой.
Тим смотрел на меня с интересом. Похоже, удалось-таки его зажечь своей дикой идеей.
— Хорошо, — помолчав, сказал он, — но уговор: после армии мы ей все говорим. И она сама решает, кто из нас. И тот, кого она не выберет, отступает. Не лезет. Договор?
— Договор, — согласился я, в глубине души понимая, что сделаю все, чтоб Ветка выбрала меня. Только меня.
Я любил Тима, как брата, я бы за него жизнь отдал.