Наверное, простыл… Нужно выбираться из леса… Но куда идти?..
Вспышечное воспоминание вдруг вырвалось из глубин памяти, подсказало ответ, неожиданно придало сил, ненадолго приглушило гложущее чувство безысходности.
«Фермы! – подумал Илья. – Вот бы попасть туда!..» Летом, убегая из города, он видел, что не все постройки, разбросанные среди полей и перелесков, охвачены пожаром.
«И правда, не все же они сгорели!..» – Надежда, теплящаяся в душе, помогла собраться с силами, одолеть слабость и лихорадочный озноб, сделать первый шаг. Он представлял немногое: крышу над головой, возможность выспаться в сухой постели, найти какую-то еду – предел мечтаний для измученного невзгодами десятилетнего мальчика.
Ноги скользили в грязи. Илья шел медленно. Лес молчаливо расступался перед ним узким пространством старой противопожарной вырубки.
«Фермы. Как же я раньше о них не подумал?!» В прошлом Илью туда не пускали, но он все равно умудрялся пробраться на поля, где выращивали настоящие, не синтезированные продукты. Похожие на людей сервы несколько раз ловили его, но не били – они проявляли вежливую настойчивость, просто выдворяя мальчишку за границы частных владений.
Что такое «частное владение», он не знал, а андроиды на вопрос отвечали слишком мудрено. Илья и половины их слов не понимал.
Жить в городе было намного проще. Заброшенных кварталов – хоть отбавляй, большинство зданий пустовало, но сервы все равно обслуживали их. Обычно в незанятых квартирах все предметы покрывал толстый слой пыли, бытовая техника не работала, но Илья знал секрет: нужно переночевать в пустующем помещении, и к утру обязательно начинал работать синтезатор пищи, а в шипящих накануне кранах появлялась вода.
Он рос, как трава в поле. Никто не занимался его воспитанием, не заботился об осиротевшем мальчишке. Сознание Ильи дремало, круг жизненных интересов ограничивался минимальными ежедневными потребностями в пище, от скуки серого существования он спасался, совершая рискованные вылазки: то поднимался к заоблачным вершинам старых, порядком обветшавших небоскребов, то углублялся в сумеречные недра Цоколя[1], попадая в мир сервов.
Неизвестно, кем бы он стал, как сложилась бы дальнейшая жизнь, но привычный мир исчез одним солнечным летним утром, когда над городом внезапно появились космические корабли иной расы.