к принцу.
А как она ревновала к королю и королеве, когда те попросили оставить им прекрасную Каталину... Но притворялась принцесса хорошо, восхитительно хорошо. Она была благосклонна до тех пор, пока супруги не скрылись в своей спальне, а после долго вымещала свою злость в постели. Впрочем, такое «вымещение злости» Себастьяну очень нравилось.
И когда молодожёны уехали из дворца, они оба не могли найти себе места. Эвелин не хватало любимой игрушки, Себастьян же сходил с ума, думая о фрейлине. Тогда-то он и понял — услуги Зэнаида больше не нужны. Каталина уже свыклась с дворцом, возможно, её не так напугает внимание принца.
Потому, по возвращении, он решил перейти в наступление. Плевать, что король и королева всячески прячут от него девушку, плевать, что жена будет в ярости, если он хоть пальцем тронет этот цветок — на всё плевать. Это всё не входило ни в какое сравнение с тем сумасшествием, с той зависимостью, которые испытывал Себастьян. Его чувства были неадекватны, подобная страсть — несвойственна, но бороться с этим не было сил. Впрочем, боролся он недолго.
И, вернувшись, он больше не пытался скрыться — мелькал перед девушкой, наблюдал за ней, но она большую часть времени проводила в покоях короля и королевы, чем ужасно раздражала.
И вот он решил всё же выкрасть девушку у родителей, как она сама буквально упала в его руки — бледная и бессознательная.
— Каталина! — воскликнула королева, со своего места встал король, а принц срочно поднял девушку на руки.
— Что с ней? — спросил он обеспокоено.
— Положи её на софу, — попросила мать, напряжённо кусая губы. — Позовите лекаря, леди Каталина потеряла сознание! — отдала она распоряжение и протянула сыну письмо.
— Всё ясно, — сразу прочитал его он. — Бедная, бедная Ката, — его рука скользнула по её волосам, коснулась щёк, губ, носа.
— Себастьян… — угрожающе протянул король и закашлялся.
— Лекарь прибыл!
Всё было так суматошно, что невозможно было ничего понять. Каталина, потерявшая сознания, король, чьё состояние ухудшилось, принц, решивший попрать все нормы морали…
София могла только обеспокоено мять уже нечитаемое письмо. И что же со всем этим делать?
*****
Каталина
Я очнулась в своей постели, переодетая и безмятежная. Наверняка меня напоили чем-то успокаивающим, чтобы я не мучила себя тяжёлыми думами. Скорее всего это лекарство и стоит на тумбе.