– Нет, благодарю. Ко мне никто не
приходил?
– Нет.
– И никто про меня не спрашивал?
– Никто.
– И записок мне никаких не
оставляли?
– Нет, уважаемый сид.
– Я не сид. – привычно исправил сыщик
и тут до него вдруг дошло. Он обернулся к женщине.
– Простите, забыл, ваше имя?
– Власта.
– Дона Власта, а доктор сид Угль
давно здесь осел?
– Так он здешний вроде. Только в
Институт поступать уезжал. Военным врачом был, говорят. Потом
вернулся. Вроде как отцу стыдно за него было, что сид, должен
кровью своей служить Отечеству, а он взял и учиться на доктора
ушел. Хотя что с того? Сиды давно уже трактуют слово "служить"
широко. Это раньше они только военными были, в теперь и чиновники,
и вот врачи. Кому от того плохо? Разве самому старику не хотелось
сына живым видеть? Но говорят, довел он сына, тот все равно на
войну ушел, только доктором. А теперь тут. Давно уже. И со стариком
у них странные отношения были, пока тот не помер.
– Спасибо.
Женщина кивнула и быстро исчезла,
Димитрий сел за стол, принялся писать.
Дом – узнать, что с хозяевами. Для
этого надо сначала здесь найти информацию, кому принадлежит
имущество, затем отправить запрос в столицу.
Ритуал – сходить по местным
историческим и магическим обществам, рисунки тоже отправить в
столицу, поискать, кто обращался ночью к врачу – всё-таки должны
быть выжившие в ритуале. Пять символов и трое человек – не сходится
никак. Основа магии – равновесие. Значит, должно быть пять человек.
И раненых надо отыскать непременно!
Познакомиться с отчетами по
предыдущим происшествиям.
Доктор – присмотреться.
Аптекарь – присмотреться.
Вен Кос – присмотреться.
Посетить или "случайно" пересечься с
нисой Аль.
Ну и... К себе – присмотреться
вдвойне. Интересно, а может он попросить прислать папку о себе? Или
это будет слишком подозрительно?
Конечно, будет.
Перед сном Димитрий долго таращился
на символы, перерисованные впопыхах с пола в заброшенном доме, но
понятнее они от этого не стали.
Что ж, утро вечера мудренее, если
верить старым премудростям.
***
Женщина смотрела в зеркало. Самая
обычная вроде бы женщина, но было в ее облике что-то... знакомое?
Белая рубашка не могла скрыть огромного живота, который она
поддерживала тонкой рукой. Если бы не этот живот, никто бы не
сказал о ней "женщина" – она выглядела совсем юной. Тонкая,
хрупкая, но уже – мама.