И началось.
Поток стремительно пронзил наши тела, кольцом разойдясь по краям поляны с такой мощью, что всколыхнулись, шурша, кроны вековых дубов. Поддавшись магии Природы, юноша не наугад, а уверенно и страстно обнял меня, будто мы знали друг друга сотни лет.
Сколько же было сил в этом молодом крепком теле!
Внизу, под нами, разворачивалось действо человеческого соития. А мы, скользя по воздуху, сливались в безумном ритме, навеянном магией.
Я знала, что творится сейчас у него в голове, такое бывало не раз. Удивляясь самому себе, он смело ласкал моё тело, оторопело замечая, что никогда не проделывал подобного с теми деревенскими девчонками, что удавалось зажать за сараем после сенокоса. Движения не были ему подвластны: подчиняясь моим желаниям, он делал то, чего хотела я, но его наслаждение от этого не становилось меньше, напротив, оно усиливалось стократно. И каждое прикосновение открывало новый путь для вливающейся магии.
Источая страсть, огненными нитями тянущуюся к краям поляны, мы поглощали и тотчас раздавали вокруг мощь Природы. Пробегавшая по телу юноши дрожь передавалась мне и возвращалась к нему. Наконец, наши тела пришли к полному созвучию, мы ускорялись в колдовском танце, невольно расплёскивая магию во все стороны. Последний мощный всплеск – и мы начали спускаться.
Когда мы коснулись земли, он не смог устоять на ногах. Не расплетая тел, мы прокатились по траве к самому огню, и только тогда я отпустила его, разомкнув круговерть.
Рядом всхлипывала счастьем, сочащимся из каждой поры, наша просительница. Ошалевший, измотанный усилиями муж лежал рядом. Хлоя подняла их, огладила живот женщины:
- Ты не должна смывать эти знаки, пока не разрешишься от бремени. Никогда не говори об этой ночи даже наедине с мужем. Одевайтесь и уходите. И больше никогда, ни по какой причине сюда не возвращайтесь, ни с просьбой, ни с приношением – мы вас тут не ждём.
На подгибающихся ногах мой проводник сил тоже потянулся за ними. Я улыбнулась вслед. Теперь он проживёт дольше многих в деревне, и даже чума обойдёт его дом стороной. Он ещё не знает об этом. То-то удивится!
Обернувшись на краю поляны, юноша посмотрел на меня, силясь что-то сказать, но не находил слов. То, что он сейчас испытал, просто не имело обозначения ни на одном людском языке.