Мне интересно, как бы это чувствовалось с Шейном из настоящего – с повзрослевшим и возмужавшим.
Я одёргиваю себя, когда моя фантазия несется вперед: я в процессе развода, новый роман последнее, что мне нужно.
― Присаживайся.
Шейн указывает на один из стульев, на который я опускаюсь.
― Хочешь воды или кофе?
― Нет, спасибо, ничего не надо.
― Так, ладно. ― Он занимает место за столом. ― Какие конкретно услуги интересуют тебя?
Он не похож на парня, который видел меня голой. Человек со стороны не догадался бы, что когда-то мы были любовниками.
Шейн держится уверенно и спокойно, чего не скажешь обо мне.
― Я ничего не собираюсь строить, но бабушкиному дому требуется ремонт.
― Ты там поселилась?
― Да, она оставила его мне в наследство, ― поясняю я.
Мои родители уехали из Пейсона пару лет назад, когда отец вышел на пенсию, и им захотелось пожить на юге, откуда была родом мама. Теперь они осели в Вирджинии, и мой отец счастлив занимаясь своим небольшим огородом.
Шейн задает вопросы относительно ремонта и делает пометки себе в блокнот. А я все решаюсь сказать ему, что это, наверное, неудачная идея – нанимать его.
― Завтра я могу подъехать и на месте оценить, сколько и что конкретно потребуется. Часов в десять тебе будет удобно?
Он переводит взгляд с блокнота на меня и в ожидании смотрит.
― Да, но…
― Что?
― Тебе не кажется это странным? ― Я чувствую себя глупо, но мы должны все выяснить до того, как заключим договор.
Шейн озадаченно хмурится.
― Что именно?
― Эта ситуация. Наше прошлое… Это не повлияет? ― На меня вдруг отчаянье наваливается: я что, одна об этом думаю?
― Почему это должно мешать?
Он выглядит искренне озадаченным.
Я пожимаю плечами: мне нечего ответить.
― У меня с этим нет проблем. А у тебя?
Я раздумываю три секунды. Если у меня и есть проблемы из-за этого, я ему не признаюсь.
― Тоже нет.
Шейн улыбается, а мое проклятое сердце начинает пошаливать.
― Тогда решили. Кто сказал, что мы не можем быть друзьями?
Я смотрю в его открытые, спокойные глаза и мне хочется удариться лицом о стол.
Мы с Келлером друзья?
Мы ими никогда не были. Но если он думает, что у нас выйдет, значит и правда повзрослел.
А я вот, похоже, не очень. Потому что я не хочу быть его другом. Я хочу быть «Уоллес», произнесенное дрожащим шепотом на ухо, пока он движется во мне.