Я в той войне не участвовал и о Хаттабе знал только по сообщениям в новостях. Но мое мировоззрение в период после Афганской войны формировалось во многом под влиянием таких людей, как этот иорданец. Это нисколько не казалось мне, в прошлом боевому офицеру, зазорным. Я даже однажды поругался по этому поводу со старшим братом, имеющим почти такой же послужной список, как у меня, только получившим больше правительственных наград. Я, впрочем, никогда за ними не гнался и был к ним, по большому счету, равнодушен, в отличие от большинства своих земляков.
Надо сказать, что я уважал своих земляков, хорошо понимал их боевой дух, потому что сам был тех же неспокойных кровей. Сколько существует народ Дагестана, столько он и воюет. Наши мужчины обычно делают это очень хорошо. В моем десантно-штурмовом батальоне был целый взвод, составленный из дагестанцев и чеченцев. Среди них был только один кабардинец, командир взвода. Это было лучшее подразделение батальона. Командир легко находил общий язык с бойцами, потому что они были близки ему по крови и воспитанию.
Из таких же людей состоял мой джамаат, действовавший в Сирии. Его лучшее отделение я и направил в ущелье Трех Дев с приказом подготовить базу для остальных бойцов. Перед этим мы с командиром отделения целую ночь просидели над картой ущелья, нарисованной моей рукой.
Настоящую мне позже передал Осман. У американцев, кажется, были карты всего земного шара – это результат их спутниковой съемки.
Рассмотрев эту карту, я остался очень доволен своей памятью. Она позволила мне изобразить ущелье с такими подробностями, которых не было на спутниковой карте.
На все про все я дал командиру малого джамаата полтора месяца. Он обещал справиться, хотя работа предстояла большая.
Самым сложным в этом деле был вопрос перехода границы, хотя между Россией и Азербайджаном она не охраняется так многослойно, как, например, с той же соседней Грузией, которую в Москве считают подстилкой НАТО. Однако я прекрасно понимал, что девять бойцов, а именно столько мой передовой малый джамаат и насчитывал, имеют больше шансов перейти границу незамеченными и не понести при этом потерь.
Так оно и вышло. Потом командир отделения позвонил мне и доложил обстановку.
Только после этого звонка я снял с позиций, присмотренных заранее, два других отделения. В случае возникновения осложнений они должны были плотным огнем, не жалея патронов, обстреливать пограничников с другой стороны кордона и даже навязать им позиционный бой, отвлечь внимание на себя.