В общем, бодались мы недолго. Ровно до того момента, как мой
спор с господином Ренном, представлявшим муниципалитет, стал
известен его непосредственному начальству. После чего вопрос
рассосался словно сам собой, и мне было позволено возвести на месте
сгоревшего сооружения, что пожелаю... в пределах разумного,
определенных соответствующими положениями о строительстве в черте
города, разумеется. Правда, договор, все равно пришлось менять...
да и денежек отдать немало, зато теперь я могу строить на участке
что хочу и как хочу, никто и слова поперек не скажет. Даже суд.
Точнее, особенно суд, благо он свое мнение по этому поводу уже
высказал и решение его должно вступить в силу в октябре, то есть
вот-вот. Буквально пара дней осталась.
Я вспомнил свое недоумение, когда речь только зашла о возможном
исходе дела, и, лишь согласившись с предложенной главой
муниципалитета идеей, услышав на прощание: «Передавайте привет
боярину Громову», — понял, с чего вдруг вообще завертелась вся эта
свистопляска. А уж как я смеялся, когда Федор Георгиевич на мой
прямой вопрос об участии рода в этих играх с недвижимостью искренне
признался, что вообще не понимает, о чем идет речь... В общем,
стало понятно, что вся эта бюрократическая игра стала возможной,
лишь поскольку глава муниципалитета убежден в том, что за моей
спиной по-прежнему стоит богатый боярский род, иначе с чего бы им
стало нужно брать на себя ответственность за пожар, в котором
сгинуло арендованное мною имущество. Ну, не переубеждать же мне его
было!
М-да, о чем бы ни думать, лишь бы не о делах... С другой
стороны, после феерической встречи со старшими представителями рода
Громовых, устроенной Федором Георгиевичем на заимке, моя жизнь
немного устаканилась и впервые за все мое пребывание здесь
перестала напоминать пожар в борделе во время наводнения. Так что
желание отдохнуть от навалившихся дел и проблем можно считать
вполне естественным. Я даже временно забросил изучение истории
семьи, отчего тот же Бестужев-старший только облегченно вздохнул,
поскольку во время своих довольно частых, надо сказать, визитов к
нему в гости я перестал доставать боярина расспросами о моих
родителях.
От дел Громовых я тоже устранился, вежливо напомнив братьям
Георгия Дмитриевича и его сыну о договоре, заключенном между мной и
родом Громовых, по которому мы не вмешиваемся в дела друг друга.
Да-да, «банк не торгует семечками, а я не даю денег в долг»... Но
ведь договор заключен, а значит, должен исполняться. Господа
бояричи поскрипели-покряхтели, но вынуждены были сдать назад и
исключить мою персону из своих еще толком не сформированных
планов.