– Музыканты есть? – Спросил вдруг сержант Сидоров. – Играл
кто-нибудь на каких-то инструментах на гражданке? Давайте, по
очереди. Кто?
Мы в недоумении переглянулись. Если кто и играл, то признаваться
не торопился. Ибо, ну его на хрен. Наш недолгий опыт показывал,
молчать иногда очень полезно. Соответственно, никто не обозначил
себя в ответ на вопрос сержанта.
– Кто играл на гражданке на каких-либо музыкальных инструментах?
Выходите сюда. – Снова повторил настойчивый сержант Сидоров.
Димон, стоявший рядом со мной, осторожно поднял руку и сказал,
что умеет играть на гитаре. В этот момент я подумал, если верить
замполиту, мы с Соколовым тоже играем на гитаре. Но что-то мешало
мне поднять свою конечность и признаться в этом вслух. Думаю,
интуиция и чувство самосохранения. Настойчивый внутренний голос
подсказывал, неспроста они вызывают музыкантов. Ой,
неспроста...
Димон вышел из строя. Сержанты дали ему сигарету, разрешили
покурить и стали спрашивать, где и как играл.
Естественно, все остальные посмотрели на эту картину и активно
начали поднимать руки. Вдруг выяснилось, кто-то профессионально
лупил на барабанах. Кто-то на пианино. Даже нашелся один скрипач.
Хотя, внешне, я быстрее заподозрил бы, что он – маньяк со стажем.
Высокий, широкоплечий, со сломанным носом и порванным ухом. Не
знаю. Может в симфоническом оркестре принято биться насмерть за
лучшие места. А все его травмы – как звезды на танке. Возможность
посчитать, сколько альтов и сколько прим он положил в этой
битве.
Все, внезапно множившиеся, как тараканы, музыканты, выходили из
строя, получали сигарету и стояли себе, курили. Причём сержанты
общались с ними прям на удивление хорошо. Как с родными. Это было
очень странно.
Что-то все равно мне подсказывало, выходить не нужно. Вопросы
сержанта Сидорова –замануха. В армии ничего хорошего ждать не надо.
Так оно надежнее. Лучше пусть потом будет сюрприз. Чем обломаешься
по итогу.
В конце концов, собралось их около восьми человек. Может,
девять. Я отвлёкся и перестал считать таланты, которыми, как
оказалось, богат наш взвод.
Хотя, врать не буду, определенно соблазн присутствовал. Курить
хотелось, аж уши пухли. Но сохранить свои нервы хотелось еще
больше. Я один хрен, решил воздержаться.
– Что, больше нет музыкантов у нас? – елейным голосом
поинтересовался второй сержант. Его фамилия была Злыднев. И этой
фамилии он соответствовал. Удивительно редкостная сука, а не
человек. Он пока еще не показал себя во всей красе, но я видел его
настоящую суть по мерзкой роже. Это именно он, кстати, во время
первой пробежки, был в конце строя, подгоняя нас пинками.