Заявление вызвало у спутников мрачную печаль. Все понимали, что тело право, что оно может вернуться в любимую семейную крепость с ее резкими запахами, уютным «Средством от перхоти», перекличками и перестрелками, и все телу завидовали. И напрягали еще пропитанные алкоголем мозги в надежде придумать какую-нибудь гадость.
– Не получится, – хихикнул Стамеска. – Тебя ведь били?
– Били, – не стало отрицать тело, трогая себя за повреждения.
– А раз тебя били, значит, ты виноват.
– У нас просто так не бьют, – поддержал приятеля Тыква. И с надеждой посмотрел на уйбуя. – Так ведь?
– Так, – согласился Дрезина. И не замедлил уточнить: – Я тебя бил совершенно заслуженно.
– Ну…
– Что?
– Заслуженно, – пришлось признать Тыкве.
А тело загрустило:
– Получается, я тоже преступник?
– Ну, раз били, значит, получается, – кивнул Дрезина. – Только ты скажи, как тебя звать, а то я тебя, бандита, не припомню.
– М-мэ…
– Тогда будешь пока Четвертым, – решил уйбуй, по очереди загнув пальцы левой руки пальцами правой. – И говори, где частные армии финансирование берут? Потому что выпить нам надо, а с деньгами туго, мы не оппозиция.
– У наркобаронов берут, – припомнило подробности телепередачи бывшее тело. – У спеслужб человских, еще у олигархов…
– То есть снова возвращаемся в мир разбоя и грабежа, – резюмировал Дрезина.
– А мы его покидали? – удивился Стамеска.
– Пока без сознания были.
– Ну, разве что.
– Машину сначала угнать надо, – проворчал Тыква. – Я без машины разбойничать несогласный.
* * *
Ресторан «Обломов»
Москва, 1-й Монетчиковский переулок, 17 октября, понедельник, 15:10
Получив диплом школы Солнечного озера, который в ее случае являлся скорее пропуском в Тайный Город, чем показателем знаний и навыков, Тина принялась постигать колдовское искусство на собственном опыте, периодически открывая для себя прописные истины. Как это ни странно, открытия далеко не всегда приносили ей горькое разочарование или приводили к появлению очередной болезненной шишки. Напротив, некоторые «собственные» изобретения девушки сулили легкие и довольно большие деньги, как, например, в случае с Платоном Мироновичем и его дражайшей супругой Эсмеральдой Семеновной.
Придуманное мошенничество Тина назвала «двойным форсажем», вела его больше месяца и сегодня готовилась собрать урожай.