Но потом я поразмыслила и пришла к благоразумным выводам: одежда мне ещё понадобится; медальон, подаренный мне Оливье, ни за что не продам, как и свою честь, вернее то, что от неё осталось. О том, чтобы продать одежды Жанны и её коня Марса, даже речи быть не может – своё дитя я обделять не намерена. Милостыню на церковной паперти просить с протянутой рукой в мои планы не входило, а деньги на оплату питания и проживания в харчевнях никогда лишними не бывают. Но вопрос «Что бы ещё продать?» недолго меня мучил. Ребёнка и саму себя прокормить надо. До торговли своим телом на улицах или в борделе не стану опускаться ни за что в жизни…
Я нашла выход, продавая свой труд прислуги чуть ли не в каждой гостинице, таверне и харчевне, где мы останавливались. Платили мне, по сравнению с бывшим моим жалованьем, мизерные крохи. Ну, хоть деньги эти заработаны честным трудом, на оплату проживания и еду хватает. Иногда постояльцы щедро угощали Жанну всевозможными сладостями и фруктами, которыми она бескорыстно делилась со мной.
Работать мне приходилось много, с раннего утра и до поздней ночи. Пришлось даже ускоренно осваивать ремесло кухарки, горничной и прачки, посудомойки. Ни минуты спокойной во всей этой суматохе не найти, чтобы присесть и поразмыслить о том крахе, увенчавшим мою прежнюю обеспеченную и блестящую жизнь. Каждый день вставать ни свет, ни заря. Готовить на кухне, мыть посуду и полы, стирать… Выслушивать частые упрёки кастелянш, ведающих бельём, будучи распекаемой по малейшему поводу и без такового. Приходилось часто таскать воду в вёдрах из рек и ближайших колодцев, не имело значения время года и погода на улице… Первое время руки и спина сильно болели, не привычна была я такие тяжести таскать, но вскоре привыкла и к этому.
Как-то раз, прибирая комнату в одной из дорогих гостиниц, куда я нанималась горничной, мне случилось украдкой взглянуть на себя в зеркало, что меня ужаснуло. От постоянных недосыпаний под моими глазами обозначились тёмные круги. Лицо побледнело и осунулось, а нос и скулы с подбородком заострились. Губы побелели, потеряв свой здоровый нежно-розовый цвет. Отрастающие волосы уже тронула седина, поэтому мне приходилось продолжать красить их в чёрный. По мере того, как волосы становились длиннее, я и Жанна коротко стригли их и закрашивали отросшие светлые корни.