– Эй, новенькая, тебя не учили в помещении головные уборы снимать? Элитный пансионат все-таки, – с этими словами парень дернул козырек ее кепки вверх, обнажив плотно стянутый пучок иссиня-черных волос.
В следующий момент произошло нечто совсем неожиданное. Девушка молниеносно схватила его за запястье левой руки, вывернула на девяносто градусов и с неведомой силой потянула вниз. Доминик громко вскрикнул и выпустил кепку из рук. Ему пришлось согнуться чуть ли не пополам, чтобы хоть как-то уменьшить боль от ее хватки.
Все замолчали и с изумлением посмотрели в их сторону. Саша выпрямился. Судя по мучительному выражению лица, его другу действительно было больно, и это никак не укладывалось в общую картину. Новенькая выглядела слишком маленькой, чтобы вытворять такое с парнем больше себя почти в два раза.
– Сломаю, если еще раз тронешь, – вкрадчиво сказала она, наклонившись к Доминику. Парень молча метал в ее сторону злобные молнии.
Девушка отпустила его руку и подняла кепку. И тут произошло кое-что еще. Саша поймал ее взгляд и будто онемел. Яркие, как два синих пламени, глаза, казалось, прожгли его насквозь. Внутри что-то резко шевельнулось и устремилось наружу. Словно в его теле кто-то дремал и вдруг проснулся. Будто от толчка он даже немного подался вперед. Как будто часть его узнала…
Новенькая поспешно нахлобучила кепку на голову и выбежала из комнаты. Проводив ее взглядом, старшеклассники посмотрели на Доминика. Парень недовольно растирал больное запястье и бурчал проклятья в сторону захлопнувшейся двери.
– Таких нужно изолировать от порядочного общества, – первой прервала молчание Барбара, подходя к однокласснику. – Ого, даже след остался, – объявила она, посмотрев на его руку: кожа на запястье изрядно покраснела. – Совсем больная!
Саша ее не слушал. Да, новенькая оказалась еще более странной, чем все они думали. Но в тот короткий момент, когда их взгляды встретились, Саша понял кое-что более важное: он знал ее. И теперь оставалось вспомнить, откуда.