Семиградов поначалу радужно принял Григория – очень ему был нужен специалист, да ещё с рекомендацией такого уважаемого помещика. Прочитав рекомендательное письмо, он тут же взял юношу на работу, предварительно поинтересовавшись:
– Скажите, господин… э-э… Котовский, а ещё где-нибудь вы работали?
– Д-да, барин. Помощником управляющего в имении г-господина Скоковского.
– О-о, – уважительно протянул хозяин. – Да вы, я вижу, имеете большой опыт. Как раз то, что мне нужно.
В сущности, Григорий ни в чём не обманул Семиградова – никто и никогда не упрекал его в плохой работе, но новому хозяину показался странным «низкий» слог письма и некая безграмотность. Тем более, что сам помещик долгое время служил в военном ведомстве, и через его руки проходило немало писем, прошений, рекомендаций. А посему, он решил проверить и отписал Якунину и Скоковскому о Котовском.
И если Якунин тотчас ответил, что податель «рекомендательного» письма мошенник, то Скоковский, обрадовавшись («Жив, жив, сукин сын!») и одновременно огорчившись («Жив… сукин сын!»), поначалу не хотел отвечать («Как бы не тово!»), но, поразмыслив, передумал. Отписав Семиградову, что Григорий Котовский вор и мошенник, он ещё написал заявление и в полицию, где сообщал, что «мещанин Григорий Котовский, в бытность его помощником управляющего имением, незаконно присвоил 77 рублей, вырученных от продажи господских свиней».
Получив оба отзыва, Семиградов тотчас сообщил в полицию, и Григорий был арестован за подделку документа. За такой подлог он получил 4 месяца тюрьмы, ещё не предполагая, что она станет для него вторым родным домом. Но ещё была возможность избежать тюрьмы, для чего надо было внести залог в 100 рублей, которых, разумеется, у него не было. А обратиться к родным не позволила гордость.
Но сидел он среди мелконарушителей, в общей камере, да и режим был относительно свободный. Лишь тяжело было на первом свидании с любимой сестрой Соней.
– Ах, Гриша, Гриша, – горестно качая головой, причитала она, – как же так?
Григорий молча смотрел на неё, не в силах что-либо сказать, оправдаться… да разве расскажешь о всём произошедшем, о людской подлости и низости?!
– А как к-князь? – лишь спросил он. – К-князь знает… обо мне?
Соня печально посмотрела на него.
– Князь, Гриша, скончался, тому как уж с месяц. Ты давно не писал… князь сильно болел последнее время. И вот… нет больше нашего заступника.