Опустившись на корточки перед погибшим налётчиком, я
стал мрачно разглядывать его раскроенную топором голову.
Вид крови
и ран мною всегда переносился нормально, да и к убийству как
таковому, если уж на то пошло, отношусь как к явлению, которое
плотно укоренилось в нашем обществе и сопровождает его на
протяжении всей истории мира. Что уж поделать – такие вот мы твари,
убивающие друг друга в случае конфликта. Это ни хорошо и не плохо –
это просто данность, непреложный факт. Всегда будут воины, жаждущие
крови и битв, и будут те, кто хочет спокойной и мирной жизни. Но
если в твоей мирной стране нет воинов, готовых защищать её, то
такая страна либо станет военным трофеем, либо исчезнет вовсе в
огне войны. Уповай на мир, но готовься к войне.
Я бросил
взгляд через плечо в сторону экипажа.
На самом
деле была ещё одна причина, по которой я поспешил спровадить Линаль
в карету как можно быстрее.
Дело в
том, что я чувствовал какую-то исходящую от неё ауру. Чётко
различал отдельные потоки в её теле, и вместе с этим пришло
осознание, что они могут помочь мне исцелить свою рану. Надо лишь
взять их, использовать. В тот момент я сам себе показался монстром,
что принюхивается к жертве, готовясь отхватить кусок посочнее.
Поэтому девушке для её же собственной безопасности сейчас лучше
держаться от меня подальше.
Однако…
Глаза
вновь вернулись к трупу.
Тоже самое
я чувствовал и от валяющихся вокруг мертвецов. Да, ощущения были в
разы слабее и не такие приятные, как от живой красотки, но и мне
ведь пока что непонятно, в чём принципиальное отличие. Как мертвец
вообще может помочь мне исцелиться? Его надо съесть что ли? Или
крови выпить?
Я
скользнул взглядом по телу и остановился на вытекающей из
раскроенного лба крови. Задумчиво склонив голову, коснулся языком
клыка и прислушался к себе.
Нет, не
чувствую чего-то такого, похожего на жажду. Тогда что
делать?
Слегка
прищурившись, внимательно всмотрелся в исходящие от трупа потоки.
Их было много, но почему-то сейчас я мог сосредоточиться и
явственно вычленить из всей этой мешанины лишь два: бледно-красный
и насыщенно чёрный. Причём я откуда-то точно знал, что чёрный мне
исцелиться не поможет.
Нахмурившись, я протянул руку к груди убитого и,
когда она коснулась витающей вокруг него ауры, кожу тут же обдало
холодом, словно ладонь погрузилась в ледяной ручей. И, словно
мальки в воде, размытые цветовые сгустки, привязанные к телу, стали
разбегаться в стороны от малейших движений пальцев, однако внутри
меня крепла уверенность, что красные и черные сбежать не смогут. И
тогда я сосредоточился на алых линиях, что подобно кровеносным
сосудам крылись в глубине тела, чуть согнул пальцы и потянул их на
себя. И, к моему величайшему удивлению, от груди мертвеца к моей
ладони протянулись закручивающиеся красные вихревые потоки, которые
стали переплетаться и превращаться в плотные сгустки, прирастающие
друг к другу и формирующие маленький красный кристальчик. И как
только запустился этот процесс, кожа налётчика начала съёживаться и
натягиваться на лицо, глаза сдулись и впали в глубь черепа, а
следом за этим и всё его тело стало словно иссыхать. Казалось,
будто я высасываю из плоти все жизненные и духовные силы, которые
когда-то делали его живым существом, и от этого оно превращалось в
подобие древнего мумифицированного трупа. Но насколько бы жутким не
было зрелище, я не позволил себе дрогнуть и остановиться. И когда
бледные потоки закончили изливаться из мертвеца, во мне окрепло
чувство завершения и я взмахнул ладонью, подхватив свою
добычу.