– Все, Сашенька! Спасибо! Замечательно! Мне нужно срочно бежать! – радостно прокричал несостоявшийся конкистадор и бросился к выходу. Сашенька шмыгнула носом, и, вздохнув, поклялась себе, что в следующий раз обязательно наденет на Изумрудова доспехи и заставит его вспомнить все.
Наш герой влетел в квартиру и устремился в дебри интернета, на поиски того самого «страдальца». И он его нашел. В сбивчивых выражениях Изумрудов отписался «заказчику» о своей находке: о раритетной амфоре, о Геракле, рубящем головы Гидре, и даже о прочих подвигах мифологического великана, о которых только смог припомнить.
«Гидра?! Во! Самое оно! – отозвался страдалец. – Давай его! Горшок этот! О сумме вознаграждения договоримся, дам много!»
И он назвал цифру, от которой у нашего «энергоносителя» от радости искры посыпались из глаз. Возможность легкого способа наживы затуманила мозг Изумрудова. Теперь нужно было лишь придумать, как «изъять» амфору из музейных сокровищниц. Как подбить на это Сашеньку? Решится ли она на такой шаг?
Амфора искушала разум Изумрудова. Она представлялась ему девой невиданной красоты, снилась по ночам и звала, манила, заламывая свои тонкие ручки в полукольца, вытягивая изящную шейку и покачивая полными упругими бедрами, на которых Геракл все рубил и рубил головы вымышленному чудовищу…
Изумрудов стал медленно воплощать свой план в жизнь, важнейшим действующим лицом которого была само собой Сашенька. Ведь она могла потихоньку вынести эту глиняную штукенцию из музея и передать желанную вещь мошеннику лично в руки. Ему теперь нужно было во что бы то ни стало уговорить ее пойти на преступление. Наш герой преобразился. Стал поистине конкистадором, каким его и хотела видеть Сашенька. Они теперь были неразлучны. «Испанец» в свободное от ее работы время таскал девушку по паркам и скверам, водил в кино и зоопарк. Откуда только в нем появилось столько красноречия? Откуда взялись такая фантазия и мальчишеский задор в его рассказах? Он без умолку повествовал ей о средневековых временах. Даже терпеливо относился к ее увлечению гороскопами. А Сашенька была сама не своя от столь ярко вспыхнувших чувств «конкистадора».
Изумрудов в мыслях строил планы похищения амфоры, а на словах он с усиленным энтузиазмом доказывал девушке, что «Саша плюс Сашенька» – это что-то запредельно-желанное для него. Она ему с упоением рассказывала о музейных экспонатах, а он ей – о своей прошлой жизни. Той самой, когда он с адмиралом Колумбом все открывал и открывал новые земли: вначале узкие береговые полосы, а затем они продвигались вглубь материка, где им обещали материализоваться мифические города, чудесная страна Эльдорадо и источники вечной молодости. «Вспоминая» взахлеб, Изумрудов преподносил себя не иначе как «покровителем индейцев», утверждая, что лишь благодаря ему Конкиста стала дружелюбной и просветительской кампанией. По крайней мере там, где он в ней участвовал. Когда же Изумрудов дошел в своих рассказах до похода на Гондурас, он почувствовал, что запас его воображения начал иссякать. К тому же он так мысленно запутался в географическом смысле, что просто не знал, куда его отряд должен был повернуть, чтобы попасть в этот самый Гондурас: направо или налево? Но Сашенькин мозг был уже настолько порабощен, что она явно не заметила бы какие-то неточности завиральных историй ее «конкистадора».