* * *
Прошло три месяца, как Витька-вихрь в отряде. Он по-прежнему исполнял обязанности связного при штабе. В отряде Витьку уважали за его добрый нрав, за твердый и справедливый характер – особенно после того, как сам Федоров на плацу, перед строем объявил ему благодарность за проявленные находчивость и отвагу при доставке секретного пакета. Даже Гришка Минибаев, безобидно шутивший над Витькой, называя его «необстрелянным», теперь подружился с Вихрем. Минибаев, пятью годами старше Витьки, значился опытным разведчиком и обещал его перетащить в разведгруппу…
Как-то Витка, вернувшись в отряд после очередного задания, привязал Бурана к коновязи и направился к штабу. У крыльца его встретил Минибаев.
– Привет! – Гришка хлопнул его по плечу. – А я тебя давно жду. Пойдём, тебя мой шеф вызывает.
– Да ты скажи, в чем дело, – устало поинтересовался Витька.
– А в том, – лукаво улыбнулся Гришка, – что сегодня ночью с нами в разведку идешь: ты, я и Вася Копань.
У Витьки аж дух захватило от такой неожиданной новости. Разведка – давняя его мечта.
– Пойдем, сейчас тебе все объяснят, – и Гришка, взяв Витьку под руку, затащил его в кабинет начальника разведгруппы. В кабинете лейтенанта Туманова сидел Вася Копань. Они о чем-то беседовали.
– Ну, кажись, все в сборе, – взглянув на вошедших, сказал Туманов.
Он подробно объяснил разведчикам цель их ночной вылазки в село Покровка. На выполнение задания отводилось 6 часов.
– Помните, вы обязаны вернуться в отряд не позднее трех ночи. В общем, действуйте по обстановке. Я вам доверяю, – в заключение сказал начальник разведгруппы.
Почти всю дорогу разведчики ехали лесом, лишь в двух местах пересекли небольшие поляны. К Силуанскому хутору подъехали, когда сумерки опустились на землю. Дед Силуан был предупрежден. Он напоил ребят горячим чаем, объяснил им, как незаметнее пробраться к селу. Здесь разведчики разделились. Вася Копань пошел на встречу с Аникиным. А Витка и Григорий направились через кладбище – к штабу беляков. Витька до боли в глазах всматривался в жгучую темноту огорода. Часовой стоял на углу конюшни. Вот он, чиркнув спичкой, закурил. Огонек папиросы, то вспыхивая, то снова угасая, еле светился в непроглядной темноте. – Вот стервец, стоит как вкопанный, – нервно прошептал Гришка Минибаев.
И снова тишина. Лишь кое-где лаяли собаки. Беляк стал медленно пробираться вглубь огорода, раздвигая разросшиеся кусты картофеля. Он остановился почти напротив разведчиков, поставил ружье, расстегнув ремень, опустился на корточки.