Рустам еще как-то прокатил меня на своем мотоцикле. Это был вечер. Мы остановились где-то на трассе, я рассказывала, как мне нравится скорость, как я ему благодарна, а потом взяла и сама поцеловала его в губы. Это не был первый поцелуй для меня, я уверенно впилась в его губы, желая доказать, что уже взрослая.
Помню его взгляд, полный недоумения и даже растерянности. Он взял меня за плечи и немного отстранил. «Глупенькая, это все эмоции» – и поцеловал меня в лоб. Почему-то было очень обидно.
Спустя пару месяцев мама пыталась со мной поговорить о том, что мне стоит обращать внимание на сверстников, что Рустам старше меня на 11 лет и все эти чувства скоро пройдут, а я со всем своим подростковым максимализмом твердила, что Рустам – любовь всей моей жизни и мы обязательно будем вместе, что уже достаточно взрослая, чтобы решать, как мне жить.
Однажды я положила в карман его куртки записку с текстом о том, что я его люблю и с ярким следом поцелуя.
Почему-то после этого Рустам стал приходить реже, гораздо реже. А еще со мной попытался поговорить брат. Игорь твердил мне, что мне стоит переключиться на кого-то другого, что у Рустама серьезные отношения с девушкой, но я и слушать не хотела.
Еще через пару недель я узнала, что он женится. Это был настоящий удар. Несколько дней я не ела и практически не выходила из комнаты. Боль, ярость, обида словно выворачивали меня наизнанку. Я мысленно оправдывала его, придумывала какие-то причины, почему он обязан жениться против своей воли, писала сообщения на мобильный о том, что еще не поздно все изменить…
Но он, конечно же, ничего не изменил. Более того, на свадьбу меня не пригласили.
Будучи настойчивой девочкой, я и не собиралась сдаваться – заплатила все наличные деньги официантам за то, чтобы они позвали его в комнату для персонала и там нас закрыли.
Как подумаю сейчас, до сих пор стыдно…
Рустам зашел в стафф, ключ в замке повернулся, а потом он увидел меня. Я подготовилась: корсет, чулки, туфли на высокой шпильке…
Сколько ни пыталась, я так и не смогла забыть эту сцену.
Он чертыхался и бил в дверь, а я пыталась его обнять, поцеловать, со слезами говорила, что люблю, что готова ради него на все, предлагала сбежать. Потом умоляла просто взять меня прямо там, пыталась расстегнуть ширинку.
Звонкая пощечина и грубые слова о том, что я малолетняя дура, не отрезвили, наоборот подлили масла в огонь. Я швырнула стакан в зеркало напротив, схватила один из осколков и со словами «Будь ты проклят!» полоснула им себе по венам на левой руке.