полоске от губ, бокалом, в тот самый
момент, когда он уже забывает
о новостях из Стокгольма. Он привык забывать,
он рад, что Господь наделил его счастьем
беспамятства, ибо с ним в жизни
произошло столько всего, что мало
кому из смертных по силам хотя бы
запомнить. «Впрочем, – думает Поэт, —
человек не блоха: ко всему привыкнет».
Теперь он поглощен чем-то другим, тем, что
привиделось сегодня утром, еще в постели.
Ему снилась чужая жизнь, во сне он был моряком,
сошедшим с корабля в Гамбурге и пребывавшем
на Риппербан, в толчее среди
девиц и пьяных туристов.
Он так хотел любви в этой толпе,
так желал женщин,
что сердце поднималось в горло, будто
при первом мальчишеском поцелуе.
Но он не мог подойти к девицам,
взять одну за руку:
во сне он был бессилен по мужской части.
Раньше он никогда не плакал от сновидений.
Он думал об этих слезах по пути сюда, в этот
странный литературный клуб, в какой-то кузне.
Да, куй, пока горячо, скоро ледниковый период,
ядерная зима, наступление Коцита,
мир вообще за последнее десятилетие
стал подозрительно собранным, с суровым
лицом, куда-то подевался инфантилизм,
вымерли левые, что-то случилось с временем,
оно стало насквозь историческим, теперь
нигде нету места личному и безвестности,
тайна стремительно становится явью. «Хотя
у каждой эпохи своя эсхатология», – думает Поэт.
Однако, он не ожидал, что на своем веку
повидает и крушение империи, и адову поступь
ее агонии. «Я проклят и устал», —
думает Поэт и поднимает подбородок,
чтобы кивнуть в ответ на слова дипломата.
Много лет назад этот швед был
на его совместных чтениях с Милошем,
Хини, Бродским и Стрэндом. Поэт
поднимает брови и вспоминает,
что в таком составе где только они не читали:
и в Анн Арбор, и в Илинойсе, и в Беркли,
но не говорит об этом, а снова кивает.
На лице дипломата теперь проступает
гримаса беспомощности, он делает шаг и
притягивает к столику за локоть жену.
Она улыбается, рассыпается в любезностях,
всё, как полагается спутнице дипломата.
Поэт мнет в пальцах визитку, пишет
на ней свой e-mail и возвращает.
Жена этого суетливого парня нравится Поэту.
Но почему он никак не может вспомнить…
Замечает, что ее лицо слепит, будто