–
Кстати, пока ты болела, заходил Берт, – явно с неохотой сообщила фея.
–
Чего он хотел?
–
Спрашивал, когда ты принесешь им с Лесси то, что они просили. Думаю, тебе не
стоит откладывать это в долгий ящик, потому что...
–
Потому что мне житья в академии не дадут, – закончила я за нее со вздохом.
Я
посмотрела на часы. Было уже около десяти вечера.
–
Думаешь, сходить к куратору сейчас? – правильно поняла мои мысли фея.
Кивнула.
–
Попробую. В любом случае, после болезни мой нелепый визит можно еще будет
отнести к временному помешательству. А вот после уже будет сложнее... – сказала
я.
–
Верно, – хмыкнула Ольфейра. – Но, тебе есть, что сказать Милку? Не будешь же ты
говорить, что заблудилась?
Дернула
плечом.
–
Да, выкручусь как-нибудь.
Перед
тем как пойти, зачем-то подошла к зеркалу, оценивая свой облик – длинное
немного пышное темно-вишневое платье хорошо сочеталось с моими темными
локонами, которые я собрала немного наверх. Подумала и попросила у Ольфейры
блеск для губ.
–
Думаешь, Милк будет тобой очарован и все простит? – улыбнулась она. – Как бы не
переборщить. Он все-таки мужчина...
–
Он меня терпеть не может с самого первой минуты, как увидел, – отмахнулась я. –
А так я буду чувствовать себя немного увереннее.
Ольфейра
ничего не сказала, лишь неопределенно хмыкнула, а я, собрав всю свою волю в
кулак, отправилась туда, где располагалась комната Милка. Найти ее было не
сложно – на преподавательском этаже на каждой двери была выгравирована табличка
с золотыми буквами – именем и фамилией.
Коридор
был пустой и не слишком освещенный. Под потолком сверкали лишь несколько
магических светлячков... Почему-то мне вдруг стало страшно. Такой нехороший
озноб по спине пополз. А еще я услышала какие-то шорохи...
“Может,
мыши?” – подумала я и мне стало немного спокойнее.
Когда подошла к комнате Милка, заметила, что
дверь приоткрыта. А изнутри доносится
какая-то музыка.
Постучалась
и, не услышав ответа, вошла. В комнате, выполненной в темных, даже готических
донах, был довольно лаконичный дизайн. Большая кровать у стены, застеленная
черным шелковым покрывалом. У высокого стрельчатого витражного окна – стол,
заваленный бумагами. Пара кресел, журнальный столик с откупоренной бутылкой с
чем-то темным внутри. Пустой бокал... А еще здесь был предмет, который ну никак
сюда не вписывался – проигрыватель для пластинок! Обычный такой, советский...
Такой же в точности и у нас был!