Если бы они могли, они бы подчинили нас давным-давно, вот только
воля у Охотников настолько велика, что ни один из нас даже под
сильнейшими пытками никогда на это не согласится, но мы многим
мешаем. Даже то немногое, что мы имеем, у нас хотят отобрать, и
нельзя давать им повода для объявления нам войны, мы ее просто не
переживем.
- Отец, но можно же что-то придумать. Я – Охотник! И я смогу
вытерпеть что угодно, ты же сам это сказал. Мне нужно немного
времени. Можешь отправить меня в аномалию, а клану сказать, что я
решил испытать себя.
- Прости сын, но нет. У тебя нет права на существование.
Из глаз Элиаса потекли слезы, его сердце буквально разрывалось
от чувства вины. Он не желал этого делать, но понимал, что если не
сделает, то и сына своего спасти не сможет, и погубит весь клан
целиком. Если Антеро выживет, и сорвется или на чем-то проколется,
не выжить никому. Элиас собрал всю свою волю в кулак, и взглянув
сыну в глаза прошептал:
- Прости меня сын…
А затем быстрым и отточенным движением проткнул сердце
собственного сына мечом.
Антеро даже не дернулся, он слишком любил своего отца, чтобы
перечить ему, даже в таком вопросе, как собственное выживание. Он
лишь опустил голову и, посмотрев на то, как из его груди вытекает
кровь, завалился на землю.
Элиас же развернулся и, не переставая плакать, побрел по лесу в
сторону дома, ожидая посмертного проклятия от сына. Ведь Антеро был
Охотником, настоящим Охотником, и Элиас гордился им заслуженно. А
любой Охотник обязательно насылает на своего убийцу посмертное
проклятие. Это была еще одна причина, по которой клан Охотников до
сих пор не прекратил свое существование.
Все знали, что посмертное проклятие обязательно настигнет своего
убийцу. Причем не обязательно того, кто убил. Проклятие считало
убийцей того, кто заказал это убийство. Исполнитель оставался жив,
а вот тот, кто отдал приказ убить Охотника, тот умирал жуткой и
болезненной смертью, перенеся столько боли, что это заставляло
задуматься даже сильных мира сего, прежде чем отдать приказ
покуситься на жизнь члена клана Охотников. И не было никакой
возможности избежать этого проклятия. Даже сильнейшие некроманты
разводили руками, не в силах ничего сделать.
Элиас ждал и надеялся, что посмертное проклятие сына заставит
его умереть в муках. Он ждал и надеялся, что физическая боль
избавит его от душевных мук, которые в настоящее время разрывали
его душу на мелкие кусочки, но проклятие все никак не настигало
его.