– Хм, – Гобрий потер морщинистую щеку. – Я бы, конечно, перво-наперво предложил определить в четвертое подразделение Дана.
Бансабира качнула головой:
– Дан слишком выделяется. К тому же Дан и Серт остаются в моем подразделении.
– Тогда, может, Такул? – направил Гистасп. – Нужен кто-то, кто с первых дней возглавлял отдельные группы и имеет представление о ваших требованиях. К тому же Такул достаточно неприметен.
Бану покачала головой и в этот раз:
– Не считая того, что Такул начисто лишен воображения, он на моей памяти не смог самостоятельно принять ни одного сто́ящего решения. Его бы, кстати, я определила к тебе, Гистасп, – заглянула в глаза командиру.
– Ну, как скажете, – отозвался мужчина.
– Словом, Гобрий, подумай об этом сегодня-завтра. Потом поговорим.
Гобрий кивнул:
– Постараюсь подобрать людей как можно быстрее. А в чем вторая задача?
– Защищать меня, – безапелляционно заявила танша. Повисло молчание.
– Не понял? – наконец честно признался Гобрий. – Разве это не обязанность всего войска?
– Это, конечно, верно, но я говорю о другом. Ты будешь ответственным за внутреннюю дисциплину армии. Мне нужен хороший хлыст на привалах, прочный щит в обороне и острый меч в авангарде. Так яснее?
– Так – да, – с облегчением отозвался командующий.
– Тогда, – Бану указала рукой на полог, – приступай к обязанностям, командир третьего подразделения.
Гобрий поднялся, поклонился и вышел. Бану, велев на этот раз и охранникам подождать снаружи, перевела взгляд на последнего командира в шатре. Да уж, если Гобрия можно было увлечь за собой только силой, то этот признавал исключительно хитрость. Не хитрость против него самого, а хитрость, его достойную. Как ни крути, у Гистаспа крайне необычное представление о чести и порядках, признала Бану.
– Все, что я хочу знать, Гистасп, понял ли ты суть своих обязанностей?
– Я ответственен за пленных.
– За всех пленных.
– В том числе и за тех, знать о которых можем только мы.
Бансабира оскалилась, Гистасп прищурился.
– Скажи, пусть Раду зайдет один.
– Слушаюсь, – поклонился, исчез.
Увалень не услышал ничего особо нового. Командование ему полагалось временное и лишь в тех случаях, когда бы госпожа собирала «меднотелых» в отдельный отряд. В бою – всегда действовать по приказу. А в остальном как был главным телохранителем, так и остался.