– Ой… – ойкнул Франног. Суча ногами и рискуя порвать на заду халат, он попытался взобраться на палубу.
– Ну… – Я круто развернулся к мудрецу, верхняя часть которого уже исчезла в люке. – Ну… Ну как же… Ну шею вам свернуть за это мало! Вы меня слышите, нет?
И почему я упорно называю его на «вы»? Уважение к седым мудинам, что ли? Видимо, так.
– Угу! – донеслось с палубы, и красные, с загнутыми носами туфли мудреца, мелькнув перед моим носом смазанными пятнами, убрались с лесенки. – Виноват, виноват!
– Да будь вам на тридцать годков меньше… – взревел я, но тут Франног с воплями скатился в каюту и так ударил меня головой между ног, что потемнело в глазах.
– Стреляют! – завопил мудрец с пола. – Метко садят! Не жалеют стрел, оборзевшие негодники!.. Ох, сын мой, у тебя что, скрутило живот?
– И-и-и… Ой… Ой… О-о-ой…
– Я мигом принесу лекарство! Заодно прихвачу и кофты для тебя; я же за ними и побежал! У меня их три – красная, зеленая и та, разноцветная, с бисерным узором! Напялишь все три… Нет, боюсь, на тебя они маловаты… При твоем массивном телосложении. Да нет, если на спине распороть, так натянешь!
Франног вскочил, едва не задев затылком мою физиономию:
– Я мигом…
Но я цепко ухватил мудреца за пояс халата.
– С-стойте! Клянусь Урешем! Ахарр! Не суйтесь на палубу! Хфу-уу… все, отпустило. Сядьте на ступеньки, Франног!.. Не знаю, что вам и сказать!
– Сын мой, судя по твоему лицу, у тебя накипело…
– Франног! Просто сидите и молчите, лады?
– Ну да, ну да…
Франног с кряхтеньем опустился на ступеньку.
Я мельком глянул в окошко – ох, близко галера! Близко… – и сорвал с крюка над лежанкой вторую свою рубашку (вообще-то в дорогу я захватил четыре рубашки, но две успел проиграть Энцо) и натянул через голову. Конечно, даже две сорочки не заменят войлочную безрукавку, но это лучше, чем ничего. Принеси мудрец свои кофты, я и их бы надел… если бы налезли. Но не посылать же старика под стрелами в каюту? К тому же дверь уже наверняка заперли, да еще подперли изнутри чем-нибудь тяжелым…
– У тебя развитые плечи, сын мой, – нарушил молчание Франног. – Ты, верно, с детства занимался тяжким физическим трудом? Судя по твоим лопаткам…
Хотя насчет стрел – мысль интересная… Очень соблазнительная мысль, насчет стрел. Цитируя Москву, которая не верит слезам, скажу: по жизни у меня принцип – детей и стариков не обижать, однако иной старик может довести до белого каления.