– Что собираешься делать сегодня ночью? – спросила мама, когда они с Катей сидели на кухне и пили чай.
Катя пожала плечами.
– Не знаю, – пробормотала она, заглядывая в черную непроглядную гущу кофе, – возьму нож и убью пару монстров.
Мама приподняла бровь.
– Одна?
Катя замотала головой. Она старалась не смотреть на маму. Только на красные шкафы с металлическим каркасом. Спросонья казалось, что кухонный гарнитур вот-вот трансформируется в автобота.
– Нет, конечно, – пробормотала она, зевая, – мне будет помогать огромный волк. У него характер не очень, но большую часть времени он хочет видеть меня живой. Кроме моментов, когда я его не слушаюсь.
Мама усмехнулась, поднялась со стула и подхватила рукой пустые чашки.
– Могла бы придумать сон поинтереснее, – она включила воду, – что-нибудь без убийств и монстров.
– Без убийств? – Катя сморщилась. – Что это за сон вообще?
Мама поставила кружки на место и поцеловала Катю в лоб.
– Спокойной ночи, Пэт, не засиживайся.
Катя пожала плечами. Что-что, а засиживаться в последнее время не приходилось. По понедельникам, средам и пятницам Хору устраивал ночные патрули, а по субботам проводил тренировки на выносливость. Так что вот уже месяц Катя чувствовала себя скорее зомби, чем человеком. Она выкраивала время на переменах, чтобы вздремнуть, проваливалась в сон в автобусах и такси, даже когда Гоше удавалось утащить ее в «Молочный пузырь», и все равно хотела спать.
Хору говорил, что организм у охотника очень выносливый и быстрее набирается сил, говорил, нужно только привыкнуть. Но пока на все его уверения Катя отвечала громким и вполне красноречивым зевком.
Хору уже ждал на улице. Тень волка лежала на стене дома, желтые глаза сосредоточились на Кате.
– Ты опоздала, ребенок.
Катя ненавидела этот взгляд. Этот взгляд каждый раз напоминал ей, насколько она далека от призрачных охотников, про которых Хору говорил с таким упоением и мистическим страхом.
Она удобнее пристроила рюкзак на плече и двинулась в сторону парка.