Лягушка на стене - страница 13

К моменту нашего возвращения вся гостиница знала, что мы в номере содержим уток, а также филинов и орлов, бросающихся на людей. Но гнев администрации нам был уже не страшен – мы взяли билеты на утренний московский рейс.

«Запорожец» остановился в тени навеса, увитого виноградной лозой, на которой уже начинали буреть гроздья. Лай разорвал жару, висевшую над частным домом на окраине Симферополя. За сетчатыми стенками просторных вольеров запрыгали собаки. Особо радовался Шериф, любимый фокстерьер Юрия Ивановича – хозяина псарни. Наум проснулся.

«Сейчас начнется, – подумал он. – И так каждый день. Хоть бы выходные давал».

Наум был красивым матерым лисом. Даже сейчас, летом, шерсть на нем была длинная, шелковистая, рыжеватая на спине и белая на брюхе. А к зиме, полиняв, он становился настоящим франтом.

Еще лисенком он был поселен Юрием Ивановичем в вольер, где жил в холе и сытости. За содержание Наума Юрий Иванович получал от собачьего клуба червонец в месяц. Лис отрабатывал эти деньги своей шкурой – на нем притравливали парных собак.

Наум походил по цементному полу, приятно прохладному в эту проклятую крымскую жару, к которой он, северянин по рождению, никак не мог привыкнуть. Лис зевнул, показав розовый язык и крепкие не сточенные зубы, ткнул носом в пустую миску – час вечерней кормежки еще не настал – и неторопливо забегал по клетке. Он был солидным зверем, не любил резких движений и слегка презирал своего несдержанного приятеля Шерифа, который в соседнем вольере прыгал до потолка, заходясь от лая.

Юрий Иванович осмотрел свое собачье хозяйство и пришел в ужас: в вольере с гончими (из самой тульской волкогонной стаи) он обнаружил трубчатую кость куриной ноги. Юрий Иванович стал причитать на весь двор неожиданно тонким бабьим голосом.

За кормежку собак отвечала его мать. Услышав стенания сына, она вышла из дома. Огромный плотный Юрий Иванович, грозно вращая жгучими карими глазами, бросился к ней, размахивая костью.

– Ты же знаешь, что значит для собаки такая кость – это болезнь, гибель и смерть! Ты посмотри, посмотри, какие здесь края – как сверло. Бедное животное съест его и тут же желудок пропорет! Безобразие! Учу, учу, а всё без толку!

Маленькая сухонькая старушка слушала своего любимого сына, вытирая руки о фартук, и робко оправдывалась, говоря, что это соседские мальчишки приходили и кормили собачек.