Теперь я его вспоминаю. Рэйчел как раз была одной из медсестер, которые за ним ухаживали. Мне хочется поделиться с этой женщиной тем, что говорила о Каллуме Рэйчел, но я все же меняю свое решение и молчу.
В пять часов за мной заезжает полицейский, и мы отправляемся в Абингдон. В допросной Моретти говорит мне:
– Мы не можем разыскать вашего отца. Вы с ним общаетесь?
– Нет.
– А Рэйчел с ним встречалась?
– Нет.
На потолке над нами где-то щелкнули трубы обогрева. Снаружи небо нахмурилось, тучи сгущаются. В Ланкашире и Кумбрии уже идет снег. Детектив не спросил меня о нашей матери. Наверное, ему уже известно, что она давно умерла, вскоре после того, как родилась я.
– Когда вы в последний раз разговаривали со своим отцом?
– Три года назад.
– Он когда-нибудь проявлял насилие?
– Нет, – говорю я, хотя сама не до конца верю в то, что это чистая правда. – Кроме того, он достаточно хрупкий. Рэйчел была намного сильней его. Вы должны рассказать ему про нее?
– Да.
Им придется еще изрядно потрудиться, чтобы отыскать его. Когда он перестал доверять правительству, то в то же время не стал и пользоваться государственными пособиями. Несколько месяцев назад он прислал Рэйчел открытку, где писал, что находится в Блэкпуле, но я решаю не говорить детективу про это.
– Вы со Стивеном еще не общались? – интересуюсь я.
– Он весь день провел у себя в ресторане.
От этой новости я испытываю облегчение и чувствую себя неловко за то, что подозревала его. Он просто обожал Рэйчел.
Моретти спрашивает:
– Какая машина у вашего отца?
– Он больше не водит машину, – говорю я и принимаюсь объяснять, дескать, отец – алкоголик, хотя даже это слово звучит как-то слишком уж утонченно для описания отца. Моретти, наверное, и этот факт уже известен. У него имеются на него какие-то характеристики. Это и нарушение общественного порядка, и незаконные проникновения в помещения, и совершение краж со взломом…
В дверь стучит полицейский, и Моретти извиняется за вынужденную паузу. Я заглядываю в оперативную комнату, где пахнет уксусом, а один из детективов поедает чипсы прямо из пакета.
Жаль, что сейчас со мной нет Фенно. Он бы послушно сидел сейчас рядом с моим стулом. Я бы положила ладонь на его пушистую голову. Когда я в последний раз приезжала в гости, я искупала его, закрывая при этом ему глаза рукой, пока намыливала и потом смывала с шерсти густую пену. Когда я вытирала его полотенцем, он прижался ко мне, и так мы застыли на долгое время, пока влажное тепло просачивалось сквозь мою рубашку.