Процедуры в палате Гейса до сих пор не закончились. С каждой минутой мне все больше казалось, что доктора не справились, а теперь просто опасались выйти и объявить о результате.
Король сидел напротив, из-за чего выматывающее напряжение становилось почти невыносимым. Странно, что он вообще явился. Нет, конечно, они с Гейсом были дальними родственникам, но мой муж всего лишь министр церемоний — а это не настолько серьезная должность. Хотя, может быть, в преддверии праздника министр церемоний становился важной персоной…
Возможно, из-за этого и покушение? Ох, скорее бы Гейс пришел в себя и можно было его расспросить.
Я вздохнула и зажмурилась. Ситуация откровенно нервировала.
— Николетте, не беспокойся, для Гейса сделают все возможное, чтобы он быстрее стал на ноги, — его королевское величество говорил мягко и проникновенно, даже с заботой.
Голос был еще одной обманкой для наивных дурочек. Хотелось довериться, уткнуться ему в плечо, разрыдаться, дать волю своему ужасу. Внутри меня крепла уверенность, что он не оттолкнет, искренне посочувствует и даже опустит тяжёлую ладонь мне на затылок, примяв и так растрепавшиеся пряди волос.
Но знание, что он — менталист такой силы, что влияет на людей одним только взглядом, помогало мне не поддаваться чувствам, которые вызывали его слова. Нельзя смотреть ему в глаза. Нельзя поддаваться навеянному чувству безопасности. Король — сам по себе ловушка. Я с трудом, но взяла под контроль тягу довериться. А стоило мне задуматься не только над тоном, но и над словами, как фраза короля приобрела и другие оттенки смысла.
— Конечно, до празднеств остался всего децениум. Нужно чтобы Гейс присутствовал во дворце, а не лежал в госпитале, — вместо слез во мне заговорила злость. — Обязанности превыше всего.
— Николетте, не стоит делать таких выводов, — теперь в голосе короля прорезалось тщательно отмеренное недовольство, а губы, выше которых я не поднимала взгляд, сжались в одну прямую линию. Он будто отчитывал неумное дитя. — Да, Гейс должен быть на своем посту…
— Министр церемоний? Ваше величество, неужели никто больше не может заменить моего мужа? Нет достойных манееров или мефрау, способных выбрать из восьми классических наборов блюд, по обычаям подаваемых на празднества, всего один?
— Кажется, в последнюю нашу встречу я дал позволение тебе обращаться ко мне по имени. Почему ты его игнорируешь? — настолько неожиданно сменил тему король, что я замолчала.