Так
я знала, кто с кем спит, кто должен с кем спать, и кто вообще не должен ничего.
Картина странная, но местами забавная. Особенно часто все упоминали некого
Гауфа. Даже имени нет. Просто Гауф. Немец, что ли?
Так
вот он спит много с кем, бегает от местной королевы красоты, что пытается
охомутать его. Ко мне та не ходит. Там, говорят, электроэпиляцией ещё лет в
пятнадцать все убрано. Эх-х-х. Такой клиент пропал!
Задумалась.
Нет, денег у меня порядком. Нам с Томкой на жизнь хватало. Плюс бабушкина
пенсия, какая-никакая, на коммуналку как раз. Но все время хочется чего-то
большего.
Внутри
такое странное чувство разрасталось, что… Зажмурилась, ка-а-ак замечталась, да
ка-а-ак вытащила из закромов заветное. А потом услышала булькание. А нет, это
не чувство. Это у меня воск закипел. Да ну нафиг! Хорош мечтать, Рвач. А то так
материал запортишь.
Тоже
мне, мечтательница восьмидесятого уровня нашлась. Давно пора за голову взяться
да отучиться на тот же лазер. Опасно так сидеть и ждать у моря погоды. Сейчас
сезон кончится, а дальше что?
Дальше
наступит осень. До неё совсем недолго осталось. Интересно, а этот несчастный,
что проспорил, как утепляться будет? Надо ему, что ли, за храбрость трусы с
начёсом теперь подарить. Хи…
Милане,
что ли, идею подкинуть или самой попробовать рассмешить… Задумалась. Лезть со
своим уставом в мажорский огород опасно. Можно огрести по самое не балуйся.
Нет,
все же надо просто выполнить свою работу и не отсвечивать. У меня из той
тусовки девочек десять ходит и сарафанит еще на всю округу. Я такой поток
потерять не могу.
Зазвонил
телефон. Покосилась. Небось, Тома опять, про ролики эти дурацкие. Всю голову
уже мне пробила. Да я десять раз пожалела уже, что согласилась ее отвести на
роллердром тогда.
Мало
того что утаскивала с дикими криками, так еще теперь и сестрёнка грезила
очередным увлечением. Ну хорошо, не сноуборд, тот целое состояние стоит. Хотя
если б/ушный купить…
Решительно
оборвала себя на этом месте. Потянулась за телефоном и не глядя ответила:
—
Да?
—
Девушка, у вас такой сексуальный голос, что я готов подставить вам любую часть
тела для экзекуции. Вы готовы сделать мне больно?
Я
аж шпатель выронила от изумления. Голос в трубке был низким и бархатистым, да у
меня ухо мурашками покрылось! Такой прям обволакивающий, что смысл сказанного
не сразу дошёл.