Чесман как раз заканчивал трапезу, когда пришел один из людей
Келвина и сказал, что Ливага желает видеть их обоих.
– Барон готов выехать немедленно? – спросил Келвин.
– Вряд ли. Скорее наоборот, – ответил посланец. – Его
сиятельство собрали всех сотников и тысячников ополчения, всех
наставников. И темник тоже там…
– Зачем? Что он еще затеял? – напрягся Келвин.
– Не могу знать. Но настроены их сиятельство очень
решительно.
– Это не к добру, – нахмурился Келвин.
– Ладно, пойдем. – Чесман поднялся из-за стола. – Узнаем, что
там еще затеял наш неугомонный барон.
Как оказалось, Ливага на этот раз переплюнул сам себя. Он
вознамерился остановить отряд «Черных сердец» с помощью имеющихся в
его распоряжении ополченцев и сотни Келвина. Да не просто
остановить, а разгромить подчистую!
В последнее время репутация барона, как военачальника, серьезно
пошатнулась, и теперь Ливага намеревался полностью восстановить ее.
Он уже видел в сладких мечтах, как о нем слагают легенды. Как
рассказы о его блестящем полководческом таланте разлетаются по
всему миру Ксантины, и какой-нибудь король, например, огромной и
блистательной Саарии, говорит своему полководцу: «Вот, учитесь у
барона Ливаги, как надо воевать. Он сумел организовать диких,
необученных крестьян так, что они под его мудрым руководством
разгромили тьму тьмущую элитной конницы врага. Да не кого-нибудь, а
самих «Черных сердец»!»
– Но это невозможно! – резкий голос Келвина вдребезги разбил
сладкие мечты барона.
Ливага очнулся от грез и с раздражением посмотрел на своего
сотника:
– И что же кажется тебе невозможным?
– С полутора тысячей наспех обученных ополченцев невозможно не
только разгромить пять сотен регулярной тяжелой конницы, но и
просто выдержать их первый удар. Да они сметут нас и даже не
заметят!
– Повтори, пожалуйста, сколько ты сказал у нас ополченцев? –
вкрадчиво поинтересовался барон.
– Полторы тысячи, – мрачно повторил Келвин.
– А у них сколько конницы? – продолжал напирать барон.
– Пятьсот.
– Полторы тысячи против пятисот… Перевес на нашей стороне, не
так ли? – Барон воинственно подкрутил усы и насмешливо уставился на
сотника. – Ты боишься втроем выйти против одного, мой «храбрый»
воин?
Келвин от возмущения потерял дар речи. Зато осмелился подать
голос темник, возглавляющий тренировочный лагерь. Бывалый вояка, он
лучше всех знал, на что способно его ополчение, к тому же, в
отличие от барона, прекрасно представлял, что такое тяжелая конница
вообще и «Черные сердца» в частности.