Творец вновь ударил его копьем, но магическое оружие не только
не пробило прочнейшую броню, но и само не выдержало удара –
рассыпалось тем самым прахом, из которого и было создано.
Дракон подался навстречу Творцу, разинул пасть, демонстрируя
острейшие, кинжалообразные зубы, и взмахнул крыльями, создавая
магический шквальный ветер, который мгновенно сбил противника с
ног, ошеломил, отбросил в сторону, с чудовищной силой впечатывая
головой в толстенный ствол лиственницы.
Череп воина-трагги треснул, не выдержав удара, кости смялись,
как раздавленная скорлупа ореха. Любой другой на месте Творца
сейчас был бы мертв.
Любой другой, но не он.
Нельзя убить того, кто не живет. А Творец и не жил – в
общепринятом понимании этого слова – значит, и умереть не мог.
Айват прекрасно знал об этом. Он стремился уничтожить лишь телесную
оболочку противника. Конечно, несколько дней спустя, максимум через
месяц, Творец появится вновь. Но для семьи Айвата даже один
выигранный день оказался бы спасением…
Урмак набросился на ошеломленного чудовищным ударом противника и
попытался сомкнуть драконьи зубы на теле трагги.
Творцу ничего не оставалось, как пойти на крайние меры – он
издал высокий, на грани восприятия, звук, призывая запретную в
большинстве миров магию сирен.
Звуковая волна заклинания «Плач страха» затопила двор, уничтожая
все живое, превращая оказавшихся поблизости птиц в окровавленные
бесформенные кучи перьев.
Досталось и самому Творцу, вернее, его человеческому обличию –
заклинание взрыхлило тело воина-трагги, прошлось, словно плугом,
срывая кожу, дробя кости, превращая мышцы в кровавое месиво. Но все
это было для Творца неважно – главное, он победил-таки неугомонного
папашу «второго»!
Убить – не убил, но победил, несомненно.
«Плач страха» накрыл Дракона с головой. Затопил, поверг в шок.
Заставил потерять ориентацию, вынудил позабыть о враге и заметаться
по двору, подвывая от невыносимой боли. К удивлению Творца, толстая
бронированная драконья шкура худо-бедно выдержала магический удар,
хотя местами чешуйки слетели, обнажая разъеденную заклинанием
плоть.
Урмак был жив, но покалечен изрядно. К тому же его разум ощутимо
помутился от боли.
«А ты живуч, скотина. И силен. Ну, надо же, простой урмак, а
заставил меня повозиться. Вздумал перечить МНЕ, червь! Так
получай!» – Творец несколько мгновений удовлетворенно наблюдал за
беснующимся от боли Драконом, ощущая одновременно дикую злость на
оборотня и опустошающую слабость от недавней схватки с ним.
Подумал, а не добить ли урмака – медленно, мучительно – за то, что
этот наглец посмел бросить вызов ЕМУ! Но покалеченное тело
воина-трагги доставляло массу неудобств, к тому же кровь «второго»
продолжала выталкивать Творца из этой Вселенной, вынуждая спешить.
И он с сожалением отказался от мести.