Довольно быстро «оппозиция» сумела перевести стрелки с Гудронова на личность самого Микиты. Обстановка в студии оживилась и даже, можно сказать накалилась. Особенно после того, как опальный режиссер, Мельман-младший, презрительно и по-тюленьи фыркнул (своей комплекцией и телодвижениями он, и правда, напоминал тюленя) и бросил:
– Да кем бы вообще был Трубецкой без своего папы?!.
Поднялся большой шум в «зале» – Гвидон регулировал реакции платных статистов не большими пальцами, как Жаворонков, а мизинцами, – «оппозиционники» и «гвардейцы» моментально вскинулись, как полковые лошади, услышавшие зов трубы, что же касается Микиты… Он вообще никак не отреагировал на весь это гвалт, а… Зевнул.
Ему на все наплевать, подумал Лешка, и на этого мудака, Гудронова, и на Гвидона, и на «Русский Мир»– вообще на все, кроме…
– Алексей Николаевич, – вдруг обратился к нему «Просроченный» – хотелось бы услышать и ваше мнение относительно вашего коллеги-журналиста. Поучаствуйте в разговоре – хотя бы сделайте вид, что вам с нами интересно.
– Он – не мой коллега, – сказал Лешка, – я занимался немножко другой журналистикой… У меня была немножко другая профессия. Я… Честно говоря, вообще не очень понимаю, зачем Микита Авдеевич из никому не известного мудака (извините за выражение) сделал почти знаменитость. Но это – его дело, нам ли весить замыслы….
– Он не мудак! – выкрикнул Ханбазаров. – Он настоящий враг! Враг всего русского, всего, что для нас – свято…
Ханбазаров поперхнулся, и Лешка, воспользовавшись этим, примирительным тоном сказал:
– Ну хорошо, давайте найдем какой-нибудь компромисс, типа консенсуса. Пускай он будет не «мудак» и не «враг», а какой-нибудь… м у д р а г. Похоже на нормальную еврейскую фамилию. Человеку с такой фамилией наверняка дали бы ласковое прозвище, типа… м-мм, ну скажем – Х р у й.
Гвидон шевельнул мизинцем, и платные статисты разразились бурными аплодисментами. Переждав их, Лешка продолжил:
– А вот насчет высказывания уважаемого и любимого мной режиссера Мельмана-младшего…
Зал затих. Гвидон перестал почесывать бороденку. Микита Трубецкой кинул на Лешку взгляд, в котором проскользнул… пускай равнодушное, но – любопытство.
Не скажите лишнего… – прозвучал у Лешки в мозгу голосок Васильевны из приправительственной газеты, –