Вот такая ночь… «Это я-то подносчик снарядов?» – с запоздалым возмущением думал Теневский, уже в третий раз поднявшись с дивана в своем кабинете (к жене, как приехал, так и не ложился). Но тут же робкое возмущение вытеснил всесильный страх: «Да, Щегол с врагами не цацкается…» Василий Николаевич вышел на кухню, налил треть стакана коньячного «успокоительного», закурил.
«Что ему стоит меня убрать?.. Стереть в пыль… И что, кто-то заступится? Большой Крендель? Да таких, как я, у него десятки…» – безысходно резюмировал измаянный народный депутат, расхаживая с дымящей сигаретой по большой кухне новой, после евроремонта, пятикомнатной квартиры. Эту квартиру, требующую, правда, капитального и чуткого обновления, он купил четыре года назад, когда вышел на новую орбиту своей карьеры – стал депутатом Верховной Рады, тогда же завел новую семью, бросив старую и женившись на молодой, одной из двух своих любовниц, теперь дочке было три года. И все шло прекрасно – весной он снова выиграл выборы, а депутатский значок символизирует новые горизонты карьеры, неприкосновенность бизнеса, его расширение, если, конечно, правильно вести политику. А он – политик, а не просто бизнесмен. Он стал политиком, потому что все делал правильно – отсеивал вовремя ненужных друзей и обстоятельно выбирал нужных покровителей. И вот… От них-то, получается, и беда?..
Василий Николаевич почувствовал зябкую беззащитность – нечто подобное ощущает человеческое тело в ванне, из которой только что вытекла теплая вода.
Что делать? Кого искать? Кто мог подставить столь могущественную группировку во главе с самим Коренчуком? С чего начинать?.. Семью отправить куда-нибудь подальше, хоть в Одессу, к старому своему приятелю… А ведь вчера еще они с женой планировали, как проведут отпуск, куда поедут с ребенком в августе, после «Нижней Ореанды» – парламентского санатория… Пусть едут сейчас… Нет, не сейчас, конечно, не будить же ночью, испугаются… Утром спокойно соберутся и уедут. Улетят… Однако что же делать дальше?.. И Грохов, главный советчик, уехал – в Москву, что ли, опять? Далась ему эта Москва… И мобилку – не то что выключил, а отдал, сказал «не тревожить, отпуск есть отпуск»… А вот он бы помог. Подсказал бы…
«Черт!.. Да он же не знает ничего, кто я, с кем я! – Василия Николаевича уже пятый или шестой раз за эту ночь бросило в холодный пот. – Он не знает, почему я должен рыть (а что рыть? где рыть?), и почему может начаться война. И почему я рискую жизнью, почему должен быть осторожен… Сергею надо рассказать, но не все, а часть правды, легенду какую-то придумать, почему я в опасности. Да! Да?.. А его нет! Именно когда больше всего нужен…»