Профессор молча пожал плечами и сел напротив Павла.
– Почему вы решили встретиться именно здесь, если хотели тишины и спокойствия?
– Так было надо! – многозначительно ответил Иудин.
– Зачем эта встреча? Не буду скрывать от вас степень моей озадаченности.
– Я хочу ещё раз взглянуть на ваше исследование, профессор. Или даже не так. Мне нужна копия. Разумеется, все это будет анонимным.
– Вы же помните, Иудин, что я просил вас никому об этом не говорить. Редакцию могут постичь большие неприятности, если будет даже намёк на эту монографию.
– Уже был.
– Что вы говорите? – от гнева и удивления лицо Светилина покраснело, а на лбу выступила пульсирующая жилка. Но все это скрывала маска «Интерес». Хотя по тону голоса Иудин догадался о степени озабоченности профессора.
– Не переживайте и не горячитесь. Пока главный редактор Альберт публикует прогосударственные статейки, мы защищены более чем.
– Хочется верить, Иудин, хочется верить.
– Будьте покойны, пока они не знают смысла и значения того, что вы исследовали, они подобны спящему дракону. А разбудить его очень и очень непросто.
– Он уже давно проснулся, Иудин! Как же вы этого не понимаете! Сегодня он уже проснулся и изрыгает пламя на всех, кто, по его мнению, может бунтовать. И что это за ребячество? Когда я вам дал взглянуть на свой черновик, я и подумать не мог, что вы так вцепитесь в это…
– Не в это, не в это… – перебил профессора Иудин. – А в эту… В эту правду – чуть запнувшись, произнёс он.
– Я поэтому все это и исследовал.
– Но это знание не принадлежит только вам. Это не ваша собственность, об этом должны узнать истинные владельцы правды – народ.
А посетители кафе все больше косились на Иудина, но теперь он этого не замечал. Всё его существо сейчас было подчинено только одной идее – убедить профессора дать материал в печать.
– Народ должен знать – повторил Иудин и вперил свой взгляд прямо в лицо своего товарища. И даже маска «Трудяги», надетая на него в эту минуту, не могла удержать этот тяжёлый и вместе с тем вдохновлённый взгляд.
– Вы правы. Правы тысячу раз. Я помню ваше лицо без маски, Иудин, когда вы тайком читали мой черновик. Помню, как однажды, поздно вечером, стоя на углу одного из зданий мы всё это обсуждали. Я помню ваш взгляд, против которого не одна маска не властна. Помню ваше тяжёлое дыхание, когда ваш мозг переваривал эту информацию…