– Да не сможем, – усмехнулся солдат. – Они ж в доте, засранцы, засели. Гниды вшивые. – Он ожесточённо сплюнул и утёр рот засаленным краем ватника. – Туда идти без толку, просто расстреляют и всё. Даже добежать не успеешь.
Соня помялась, но всё же решилась спросить:
– А их из этого дота можно как-нибудь… ну, выманить? Выкурить?
Солдат снова усмехнулся, вытащил из кармана лимонку и подбросил её на ладони.
– Можно во. Гранатку в амбразуру закинуть. И хана им там всем.
– Почему же вы этого не сделали до сих пор? – удивилась Соня.
Они засмеялись – невесело и неестественно – и заговорили все разом:
– Думаешь, не пробовали? Зря только ребят угробили. Туда идтить – верная смерть.
– Ты, сестричка, чем воевать собралась? Дубинкой? Так и дубинки нет. А фрицы и вокруг дота расселись тоже, человек двадцать, не меньше. С кофеем и булками. Так что ждём, мож, поддержка какая прибудет.
– Авось не передохнем тут все до ентова времени.
Соня протянула к солдату руку ладонью вверх.
– Дай мне гранату, – потребовала она.
Тот недоумевающе уставился на неё.
– Сдурела?
– Дай мне гранату! – повторила Соня.
Солдаты все, как один, воззрились на неё с нескрываемым интересом. Соня поднялась на ноги и отряхнула штаны. В ней горела мрачная решимость: прорваться. Не сидеть же тут в ожидании, когда придут немцы.
– Да дай ты ей гранату, Саныч, – подал голос молчавший до сих пор солдат. – А вдруг получится у ней?
Он поднял голову и быстро глянул на Соню. Она успела увидеть в его глазах надежду – маленькую, почти незаметную, но крепкую. Крепкую оттого, что она была у него единственной. Саныч тоже встал, быстрым движением сунул гранату Соне в ладонь и в упор, открыто посмотрел на неё.
– Обращаться-то умеешь?
– Справлюсь, – уверенно ответила Соня.
Следом за ними поднялся худой долговязый солдат с короткой густой шевелюрой и орлиным носом с горбинкой. В чертах его лица неуловимо угадывалось что-то грузинское, тёмные глаза сверкали двумя агатами. Он нахлобучил на голову потёртую грязную пилотку.
– Я с тобой пойду. Только командиру доложу.
Майор не стал его даже слушать, только устало махнул рукой и снова повернулся к связисту. На полу спал Худокосов, а рядом сидела Зоя. Она медленно перекрестила Соню, сложив вместе три пальца, когда та показала ей зажатую в кулаке гранату, и хрипло прошептала: