Дима в тот вечер не отпускал меня ни на шаг, очень интересовался мной и проводил домой. А на следующий день он уехал на учения на полигон (Дима учился в Военной академии). И тем не менее каждый день названивал мне.
– Что ты пацана мурыжишь, Олька? Присмотрись к нему, хороший же: учится, ухаживает за тобой, в кино тебя водит. А ты всё никак, – наседает на меня Светка.
– Ой, не знаю. Я всё Жорика не могу забыть. Как вспомню…
– Дался тебе этот Жорик. Это было сто лет назад. Вон его Оксанка шашни с другим закрутила, пока он в своём Ярославле был. Так что всё ему вернулось, – не умолкала подружка.
– Ты не понимаешь, Жорика я любила. Конечно, с Жориком уже я не буду никогда. Предатель имеет право только на прощение, но не на второй шанс. Просто я знаю, что это за чувство. Прекраснее любви нет ничего.
– Ну, и что твоя любовь? Одна вон ходишь. А я замуж скоро выйду и ребёнка рожу.
– Знаешь, Светка, а может, ты и права, и нет никакой любви вовсе. Но про Диму говорят, что он бабник. И девчонок каждую неделю меняет.
– Ну и пусть говорят. Может, и менял, а с тобой перестанет.
– Ладно, посмотрим.
Диме я понравилась. Он делал всё, чтобы покорить меня. А однажды около его подъезда я впервые увидела Диминого отца. Нам надо было передать ему какую-то вещь. И я случайно услышала их разговор:
– Что, опять новая?
– Нет, папа, единственная.
После этих слов я и открыла своё сердце Диме, и мы стали по-взрослому встречаться. Мы были красивой парой: я – высокая стройная блондинка, с длинными волосами и большими карими глазами, он курсант Военной академии, весь такой подтянутый. Дима гордился мной, да и не только моей внешностью, но и способностями, умением поддержать беседу. У нас были хорошие, стабильные отношения. Мы никогда не ругались. Он не давал мне повода для ревности, и я не сомневалась в его верности. Мне кажется, тогда во мне он нашёл то тепло, которого не хватало ему в детстве: его родители постоянно ругались, и он подобных отношений не хотел. В чём причина их постоянных скандалов, я узнаю, но только гораздо позже.
То, что между его родителями что-то не то, я поняла, когда пришла первый раз к ним домой. В их спальне стояли две кровати: на одной спала мама, на другой – отец. Мне это было непонятно. Ведь я выросла в семье любящих друг друга родителей. Димина мама, живя за счёт мужа, была тем не менее властной женщиной. Ко мне она относилась нормально, а я не совсем понимала её. Окружающих людей она не уважала, могла нахамить, всё должно было быть только так, как считает она, и не иначе. С ней было не просто.