-Ух, возничие
ерзают. Мочи нет. Хорошо по служебным делам идем. Если бы без формы
гуляли, затоптали бы.
-А чего ты хотел?
– посетовал Яшка. – На каждую хату нынче по два коня минимум. А
ежели дети взрослые, то… - он махнул рукой. – Чуть ходить начинает,
транспорт ему подавай. И не абы какой. БУшные не пляшут. Нового. С
фермы.
-Эх, скорее бы
этого в инквизицию сдать, да домой к женушке под бок, - мечтательно
произнес Агафон.
-А я в
харчевню.
Прохор, почуяв
неладное, замычал.
-Уймись! – гаркнул
Яшка. – Вишь, люди цивильные разговаривают? Твое дело малое, идти
молча… Вон уже башня инквизитора на горизонте.
Прохор охнул. Про
инквизиторов он много худого слышал. Навроде как судили они ведьм и
колдунов всяких, да на кострах жгли…
«Мать моя!» -
испугался гаишник. – «Ежели меня за некроманта приняли, так это
нечисть самая что ни на есть. Спалят, к чертовой матери»
Он замычал пуще
прежнего, но дружинники и внимания не обратили. Все об отдыхе
законном после смены мечтали. Прохору оставалось только на
судьбинушку понадеяться. Не для того она его от тюрьмы спасала,
чтобы здесь на кострище бросить. А с инквизитором решил с особой
осторожностью общаться. Про то откуда прибыл не рассказывать.
Болтать, как они тут все болтают. Слов из своего мира не
употреблять. Мало ли чего…
-Вот и прибыли! –
выдохнул Агафон, осаждая коня у высокой дубовой двери ведущей в
башню. Единственное каменное здание в округе. – Тащи этого наверх,
а я здесь это… коней напою.
-А чего это я? –
возмутился Яшка. – Положено, чтобы пленных старший доставлял, а
младшой – лошадьми и прочей грязной работой занимался. Я регламент
знаю.
-Регламент
регламентом, - замотал головой Агафон. – А то дело касается, когда
пленных под своды башни по ступеням вести не надо. А когда
задержанный на хряка смахивает, а его надо туда восемь сотен шагов
и обратно… Тут уж на мое усмотрение. Так что бери это и
тяни…
В итоге потянули
оба. То есть в спину толкали, потому что ушлый Прохор делал все
возможное для того, чтобы оказаться у того самого инквизитора как
можно позже. Мычал, ногами семенил, артачился, за что, в конце
концов, получил ощутимый тычок рукоятью меча куда-то в район
лопаток. Это придало сил и энергии, но ненадолго. Вскоре
понадобился дополнительный допинг, а к концу длинной лестницы спина
Прохора превратилась в один сплошной багровый синяк. Но и
дружинники дышали тяжело. Умаялись. Один из них толкнул тяжелую
дубовую дверь, венчавшую бесконечные ступени. Зад ощутил увесистый
пинок закованной в броню ноги. Прохор, ноги которого предательски
подогнулись, оказался внутри на холодном каменном полу. Поднял
голову, огляделся.