Мы прошли по коридору, оказавшись в, я бы сказал, стандартном
бюрократическом помещении казённого типа. Стол, стулья, вазон с
геранью на подоконнике. Но, не суть. Главное, что подарок пришёлся
по вкусу и, собственно, процедура заселения не заняла очень много
времени.
Что было весьма кстати. Так как, ни в какую не желающий
выпускать меня из виду Сергей, дожидался в стоящем на улице
такси.
Я оставил автограф в очередном гроссбухе. И, получив на руки
ключ, был сопровождён в ещё одну каптёрку. Где меня осчастливили
двумя сменами постельного белья, парой вафельных полотенец, а так
же байковым одеялом и не очень плотно набитой подушкой.
- Не пить, в комнате не курить, девок не водить! - Напутствовала
меня баба Катя.
- Ну, первым и вторым я не балуюсь. - С чистой совестью
похвалился я. - А вот насчёт девушек... Что, вообще прям, так
строго?
- До одиннадцати вечера. - Хитро глянула на меня комендантша. И,
зачем-то погрозив длинным и тонким пальцем, предупредила. - Смотри
у меня!
- Да я так, на всякий случай. - Вспомнив про Верочку,
пробормотал я.
Так не кстати пришедшая на ум девушка вызвала в душе лёгкий стыд
и какое-то жалостливо-щемящее чувство. Объяснить которое я
почему-то затруднялся. И потому, спешно выбросил романтический
образ из головы и вернулся к делам насущным.
- Я хороший, Катерина Игоревна. - С интонацией пай-мальчика
протянул я. - Вот увидите, всё нормально будет!
- Иди уже, балабол! - Хохотнула хозяйка.
И, сказав обычное в таких случаях "до свидания", я направился
вверх по лестнице, осматривать и, на впролне законных основаниях в
ступать во владение выданными мне во временное пользование
хоромами. И, заодно, избавиться наконец, от изрядно поднадоевшего
мешка.
Поймав себя на мысли, то мне вообще не свойственно
заморачиваться хранением материальных средств. При этом смутный
образ какого-то тёмного но, почему-то совсем не страшного
пространства, мелькнул на краю сознания.
Чтобы тут же благополучно раствориться, так как голову заняли
более насущные вопросы.
Комната оказалась вполне ожидаемым прямоугольным помещением, с
тремя кроватями и довольно-таки пошарпанным встроенным в стену
шкафом из древесно-стружечной плиты.
Выкрашенный, в общем-то приятным глазу но, тем не менее, не
перестающим отдавать махровой казёнщиной, светло-бежевой краской,
он выглядел не так уж, чтобы вместительным. Но, по крайней мере,
было куда положить вещи.